Глава II. Сотворение человека.

Глава II. Сотворение человека.

Множество недоразумений при толковании Библии порождает стремление увидеть в ней формальный свод фактических сведений о мире, наподобие современных энциклопедий. Другая крайность – представление о Священном Писании лишь как о сборнике поэтических произведений, не имеющих никакого отношения к объективной реальности, обращенных не столько к разуму, сколько к воображению и чувству.

Наиболее актуальным в библейской космогонии, поле прославления Бога, является прославление человека. Есть Бог и есть человек как цель, результат и венец творения – все остальное играет лишь вспомогательную, служебную роль. Поэтому сотворению человека уделено главное внимание. Этому сюжету посвящены два отдельных рассказа, явно составленные разными авторами и в разное время. Первый рассказ (в нем Бог именуется Элохим) носит более абстрактный, богословский характер и замыкает собой Шестоднев – историю сотворения всего мира. Второй рассказ (в котором Бог именуется Яхве Элохим) более подробен и снабжен множеством конкретных, логически не всегда связанных между собой деталей, что заставляет отнести его происхождение к самой глубокой древности. Мифологические повествования такого рода можно с большой долей достоверности считать отголоском каких-то действительных событий. Человек, согласно второму рассказу, сотворен из “праха земного”. Земля, пыль, прах, евр. АФАР – синоним всего малого, смиренного: напр. “лежать в пыли” (Ис. 26:19). Вполне допустимо под этим АФАР, а тем более, под АФАР АДАМА, понимать живое существо, плод земли, природы.

Знаменитый антрополог, член ордена Иисуса Тейар де Шарден, стремясь согласовать данные науки с учением о Творении, писал: “Ничтожный морфологический скачок и вместе с тем невероятное потрясение сфер жизни – в этом весь парадокс человека... Путем индивидуализации самого себя внутри себя живой элемент, до того распыленный и разделенный в смутном кругу восприятий и действий, впервые превратился в точечный центр, в котором все представления и опыт связываются и скрепляются в единое целое, осознающее свою организацию.

Каковы же последствия подобного превращения? Они необъятны... Рефлектирующее существо в силу самого сосредоточивания на себе самом внезапно становится способным развиваться в новой сфере. В действительности это возникновение нового мира. Абстракция, логика, обдуманный выбор и изобретательность, математика, искусство, рассчитанное восприятие пространства и длительности, тревоги и мечтания любви... Вся эта деятельность внутренней жизни (здесь и ниже курсив Т. Ш.) не что иное, как возбуждение вновь образованного центра, воспламеняющегося в самом себе...

Внешне – почти никакого изменения в органах. Но внутри – великая революция: сознание забурлило и брызнуло в пространство сверхчувственных отношений и представлений, и в компактной простоте своих способностей оно обрело способность замечать самое себя. И все это впервые... Здесь совершенно невозможно уйти от проблемы прерывности.

...Не пытаясь представить невообразимого, запомним только, что возникновение мысли представляет собой порог, который должен был быть перейден одним шагом” (Тейяр де Шарден, стр. 189-191).

Преподобный Серафим Саровский в России учил, что до того, как Адам получил Богоподобную душу, он был “животным существом”:

“Вот, например, многие толкуют, что, когда в Библии говорится: “вдунул Бог дыхание жизни в лице Адама первозданного и созданного Им от персти земной” – что будто бы это значило, что в Адаме до этого не было души и духа человеческого, а была будто бы лишь плоть одна, созданная из персти земной. Неверно это толкование, ибо Господь Бог создал Адама от персти земной в том составе, как батюшка святой апостол Павел утверждает: “да будет всесовершен ваш дух, душа и плоть в пришествие Господа нашего Иисуса Христа”. И все три сии части нашего естества созданы были от персти земной”. (Беседа старца Серафима с Н. А. Мотовиловым о цели христианской жизни. М. 1991, стр. 15).

Аналогичную мысль высказывает и св. Феофан Затворник: “Было животное в образе человека, с душею животного. Потом Бог вдунул в него Дух Свой – и из животного стал человек” (Письма. Т. I, стр. 98). Конечно, подобные высказывания не следует понимать в том смысле, что какая-то часть души имеет Божественную, нетварную природу, что человек есть некое смешение божественной и животной природы. Такой взгляд лишал бы всякого смысла идею творения: оказалось бы, что главное в человеке – то, что не есть человек; при этом уже не может быть речи о каких-то реальных отношениях между Богом и сотворенным Им человеком. Поэтому “дыхание жизни” учителя Церкви понимают либо как творящую Божественную Силу (Энергию, Дух), либо как человеческую сущность, которая этой Силой сотворена. Однако, необходимо признать, что представление о человеке как всецело тварном существе всегда воспринималось с большим трудом. Особенно сильное сопротивление встречала идея о его происхождении из “персти земной”, т. е. из материального начала.

Учение преподобного Серафима Саровского о сотворении человека настолько отличается от общепринятой церковной традиции, что его нельзя рассматривать иначе, как новое откровение свыше. Не случайно дано оно именно в те годы, когда были обнародованы работы Дарвина. Это новое божественное учение дало основу для согласования библейского предания с научными фактами, но только основу, которая еще должна быть осмыслена и развернута в целостную картину.

Преп.Серафим учит, что еще до получения “дыхания жизни от Бога”, “Адам не мертвым был создан, но действующим животным существом, подобно другим, живущим на земле, одушевленным Божиим созданиям… имеющим плоть и душу и дух, принадлежащим каждому по роду их”. Не разъясняя подробно, что же есть “персть земная” из которой созданы все три части нашего естества (как и естества животных), преподобный подчеркивает главное: Адам становится человеком только после того, как через действие Святого Духа становится “подобным Богу во всем”.

Слышать подобные слова для нас не только странно, но, пожалуй страшно, ибо из этого вытекает, что почти никто из нас еще не стал вполне человеком. Утешает лишь то, что, если верить преподобному Серафиму, процесс творения человека есть постепенная перестройка естества по образу Бога под действием Божественных энергий, процесс, который далеко еще не закончен…

Даже святоотеческое богословие не было вполне последовательным в этом вопросе. Уже в ранней Церкви намечаются два основных направления христианской мысли о человеке: в лице св. Иринея Лионского, с одной стороны, и Оригена – с другой. Ириней настойчиво подчеркивал абсолютную ценность материи, онтологическое превосходство человека над ангелами, постепенность возрастания человека из более низкого в более высокое состояние: “Бестелесные духи никогда не будут духовными людьми” (Против ересей. 5, 8,2); “Как мог бы ты стать богом, если еще не стал человеком. Как можешь ты быть совершен, если только что сотворен” (4, 39, 2). Согласно же Оригену, душа каждого человека “предсуществует” телу; сам физический мир возникает как результат нравственного падения духовных существ; телесная оболочка нужна лишь временно, для исправления и восстановления этой души в ее первоначальном совершенстве. Идеи Оригена, хотя и были частично осуждены церковным богословием, все же оказали и продолжают оказывать на него глубокое влияние; в нецерковном же мистицизме эти взгляды полностью господствуют, не встречая никакого сопротивления.

Продолжая традицию Иринея Лионского, Григорий Палама видит решающее превосходство человека над ангелами – в творческой способности, которая, в свою очередь, связана с обладанием материальным телом: “Мы одни из всех тварей, кроме умной и логической сущности, имеем еще и чувственную. Чувственное же, соединенное с Логосом, создает многообразие наук и искусств и постижений; создает умение возделывать (культивировать) поля, строить дома и вообще создавать из несуществующего (хотя и не из полного ничто, ибо это может только Бог). И все это дано только людям. И хотя ничто из того, что создано Богом, не погибает и не возникает само собою, однако, сопоставляемое одно с другим, через нас оно получает другую форму. И невидимое слово ума не только подчиняет себе движение воздуха и становится ощущением слуха, но может даже быть написанным и может быть увиденным в теле и через тело; все это Бог дал только людям, для веры осуществляя телесное пришествие и появление вышнего Логоса. Ничего подобного и никогда не бывает у ангелов” (Цит. по: Б. П. Вышеславцев, стр. 288).

Но никогда не умирала, а в наше время заметно усилилась спиритуалистическая традиция, к которой в свое время примкнул Ориген. Как бы стыдясь земного, “животного” происхождения человека, мистики разных религий независимо друг от друга создавали фантастический образ космического, безтелесного Адама, жившего в небесном раю. “Низвержение” первого человека на землю и заключение его в “темницу тела” рассматривается ими как наказание: “земля для человека – место изгнания, а настоящая его обитель – звездное пространство” (Эндрю Томас, стр. 9). Демоническое происхождение этих взглядов очевидно; ложное благочестие не может смириться с мыслью, что Сам Творец, как нянька, “возился” с каким-то ничтожным земным младенцем. Но в христианском сердце эта картина вызывает иные чувства: ведь мы знаем, что Творец не только “возился” с человеческим младенцем, но со временем и Сам стал таким же младенцем: и родился этот младенец не в межзвездных пространствах, но в хлеву для домашнего скота...

Задача, которую мы перед собой ставим: на основе мифа реконструировать правдоподобный сценарий действительных событий, послуживших основой этого мифа. Заранее ясно, что такой сценарий может иметь несколько вариантов. Допустим, из множества племен на земле (общая численность людей-преадамитов в неолитическую эпоху составляла по разным оценкам от I до 4 млн.), Всевышний выбрал одно, в котором отклонения от Его плана эволюции оказались наименьшими: речь может идти прежде всего о качестве племенного генофонда. Наконец, в этом племени рождается младенец, который, с точки зрения Творца, биологически безупречен и полностью пригоден для Его целей. Племя, как и всякое другое, уже имеет свой язык, свои культурные обычаи, свои приемы воспитания: все это начинает воздействовать на ребенка с первых дней его жизни, входит в него буквально “с молоком матери”. Поскольку Творец намерен существенно перестроить душу этого существа, дать ему новый импульс, новое направление развития, то младенца надо своевременно изолировать, изъять из обычной среды, пока в его душе не закрепились навыки, которые помешали бы этим изменениям. Итак, Всевышний сходит на землю с тем чтобы Самому заняться его воспитанием. Вот здесь и начинаются драгоценные подробности, отраженные в языке и мифе. Прежде всего, надо приготовить для младенца теплое и уютное место: для этой цели лучше всего подходит небольшое поросшее мягким мхом углубление в скале, в которое не проникают ветер и дождь. Каменное дно пещеры должно быть теплым и микроклимат в ближайшей окрестности – мягким в любое время года: чтобы младенец мог безопасно “гулять” за пределами своей колыбели. Это возможно, например, в горной котловине, в которой есть теплые подземные источники.

Вопрос с питанием разрешить не очень трудно: достаточно было привести кормящую овцу или козу – животные, как известно, иногда принимают чужих детенышей, и мифология человечества не случайно полна подобных рассказов. Когда придет время переходить на растительную пищу, понадобится животное “поумней”: с этой ролью хорошо справится заботливая змея, которая покажет ребенку, где растут полезные плоды, и научит его отличать съедобное от несъедобного. На Востоке до сих пор существует поверье, что змея никогда не будет есть негодную пищу. Мы уже, конечно, знаем, какую роковую роль сыграет эта змея впоследствии; мы знаем также и о том, что в будущем потомки сложат поэтические предания об этих первых впечатлениях жизни своего прародителя. К примеру, теплый камень, на котором он вырос, будет представляться им то ли отцом, то ли матерью, то ли наковальней, на которой выковал их предка Небесный Кузнец. Семиты Аравии создадут легенду о том, что этот камень, осколок которого, главная святыня Аль-Каабы, был подарен Адаму Самим Аллахом, и в глубине этого камня праведники могут разглядеть картину рая.

В это время Сам Творец учит Адама говорить. Скорее всего, Он не навязывает ему готовую лексику, но учит использовать изобретаемые самим младенцем многочисленные звуки – для обозначения различных предметов и действий. И привел Он к человеку животных и птиц, “чтобы видеть, как он назовет их; и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей” (Быт. 2:19). С библейской картиной сотворения человека перекликается нартский эпос; лишь после того, как кузнец, символизирующий Бога-Творца, подвергает закалке рожденного из камня младенца Сасрыкву, тот обретает собственно человеческое качество – способность говорить. Дальнейшую трансформацию этого древнего предания можно усмотреть в странном на первый взгляд сюжете германских и славянских сказок: волк просит кузнеца выковать (!) ему новый, менее грубый голос.

Подрастая, Адам, конечно, заметил, что животные держатся парами и почувствовал, что ему чего-то не хватает. Одиноким он не был: он жил в Эдеме с Творцом, как со старшим Другом, на Которого он был похож внешне и постепенно учился быть на Него похожим внутренне. И все-таки кого-то не хватало: у Адама “не нашлось помощника, подобного ему” (Быт. 3:20). Творец пришел на помощь Своему любимому другу: “И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотью. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену и привел ее к человеку. И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою: ибо взята от мужа” (Быт. 3:21-23).

Как это понимать? По всем признакам, ребра у мужчины все на месте; есть версия, что сама тема возникла вследствие типичного для всякой мифологии лингвистического “казуса”. Поскольку Авраам происходил из Ура Халдейского, то в передаче древней легенды свою роль могли сыграть шумеры. А на шумерском языке слово ТИ одновременно означало и “женщина” и “ребро”: термин НИНТИ мог пониматься и как “дающая жизнь” и как “женщина из ребра”. Первое значение сохранилось в евр. ЕВА (ХАВВА), а второе значение и породило легенду о сотворении женщины из ребра. Но до сих пор не было замечено, что аналогичные параллели возникают и в абхазском языке. Абх. АВА: рядом, отсюда производные абх. слова АВАЛАРА: идти рядом; АВАГЫЛАРА: стоять рядом; АВАРА: бок; АВАКЬЫЦ: ребро; таким образом ЩАВА может быть понято как “наш бок” или “наше ребро”, со смысловым оттенком: “вставшая рядом с нами”, что отражено в библ. “помощница” ЭЙЗЕР.

Как же в действительности могла появиться Ева?

Главный смысл библейского предания: подчеркнуть, что в природе Евы нет ничего, что отличало бы ее от Адама, кроме различия полов – еврейский язык запечатлевает эту мысль в параллелизме терминов ИШ: мужчина, ИША: женщина. Мы теперь знаем, что полная генетическая тождественность бывает только у близнецов, причем однояйцовых; но в то же время однояйцовые близнецы – всегда одного пола. Поэтому, мы вынуждены предположить, что имело место некое минимальное божественное вмешательство. В момент зарождения Адама и Евы произошла направленная мутация: хромосома, определяющая пол, у одного из близнецов была заменена с мужской на женскую. Для знакомых с генетикой: при удвоении зиготы отцовская У-хромосома была заменена на материнскую Х-хромосому, так что геном Евы оказался тождественен геному Адама минус У-хромосома. В таком случае можно было бы сказать, что в генетическом смысле Ева “взята” от Адама. Опасность вырождения из-за близкородственных браков не грозила первым поколениям, если в родословном древе наших предков все рецессивные гены сохранялись неповрежденными. Последовательность действий в Быт. 2:20-22 позволяет предположить, что Ева была приведена к Адаму сразу после того, как у него сформировался язык, т. е. еще в детстве; в частности, поэтому “были наги и не стыдились” (2:25). Далее они растут вместе под присмотром Творца; подрастая, они продолжают сохранять детскую невинность.

До того, как Ева была приведена к Адаму, она воспитывалась в родном племени, так что могла обогатить своего юного брата-жениха родовым наследием языка и культурных навыков, которые еще не успел получить Адам от своего Божественного Воспитателя. Его же задача была прежде всего в том, чтобы передать ей тот духовный огонь человеческой личности, который из всех людей только Адам получил непосредственно от Бога: таким образом, Адам с первых шагов становился соучастником Божественного акта творения человека. Миф о браке между близнецами распространен у многих народов, но благочестивые хранители предания перенесли эту морально затруднительную коллизию на сыновей Адама, в особенности на злодея Каина, который, согласно исламской легенде, женился на своей сестре-близнеце, тогда как ему была предназначена сестра-близнец Авеля.

Нарисованная картина, в которой главное – идея сотворения Адама из биологически тождественного существа, преадамита, не противоречит тексту книги Бытия. Но совершенно неожиданным оказывается то, что эта идея текстом подтверждается, и при том с рядом важнейших подробностей! Мы не собираемся заниматься каббалистическими упражнениями с начертаниями и перестановками букв, их цифровыми значениями, с произвольным приписыванием каждой букве абстрактного философского смысла, который совершенно не свойственен древним. С помощью таких “фокусов” можно вычитать в священных текстах все, что угодно – кабалистам же угодно вычитывать в священных текстах пантеистический, спиритуалистический, в нашей терминологии “ангелический” подтекст, т. е. по самой своей сути смысл нееврейский, неадамитский.

Мы делаем совершенно другое: добросовестный учет двойного значения ряда еврейских слов позволяет получить вполне логичный и последовательный параллельный смысл, который в педагогических целях и с поистине Божественной простотой скрыт за обычным, также вполне разумным способом прочтения.

Приведем обычный подстрочный перевод интересующего нас текста по изданию: ТОРА. Ред. перевода П. Гиль, изд. Шамир, Иерусалим, 5752 (1992)г.

“Никакого же кустарника полевого еще не было на земле и никакая трава полевая еще не росла, ибо дождя не посылал Яхве Элохим на землю и человека не было, чтобы обрабатывать землю. Но пар поднимался с земли и орошал всю поверхность земли” (Брейшит 2:5-6); этот перевод практически совпадает с синодальным (Быт. 2:5-6).

В этом тексте использованы следующие термины, имеющие двойное значение: ШИХА: 1) куст, 2) беседа; , ШАДА: 1) поле, 2) злой дух, ШЭЙД; ЭЙШАВ: 1) трава, 2) дело, делание АША: делать; МАТАР: 1) дождь, 2) убийство, умерщвление, МАТА или 3) МАТИРНУТ: вседозволенность, безнравственность, беззаконие; ЛАВУД: 1) работать, возделывать, 2) ткать, от ВАД: ткань, материя; ЭЙД: 1) пар, 2) сила, энергия, от АДИР: могучий и АДОН: господин; ШКА: 1) орошать, 2) вразумлять, одухотворять, от ШКАЛ: обдумывать, ШКАЛ: ум, разум, ШЕКИНА: дух Божий, Божественная энергия; АДАМА: 1) земля, 2) человек, от АДАМ: человек; ПНИ: 1) наружная сторона, поверхность, 2) лицо ПНИМ, но также: внутренняя часть.

Если использовать указанные параллельные значения, то вместо рассказа о “полевой траве” и не совсем понятном “паре от земли”, мы получаем другой, чрезвычайно содержательный и важный текст:

“НИКАКОЙ БЕСЕДЫ С ШЭЙДОМ ЕЩЕ НЕ БЫЛО НА ЭРЕЦ И НИКАКОЕ ДЕЛО ШЭЙДА ЕЩЕ НЕ ПРОРАСТАЛО, ИБО НИКАКОГО УБИЙСТВА (ВАР.НИКАКОГО БЕЗЗАКОНИЯ) НЕ ДОПУСКАЛ ЙАХВЕ ЭЛОХИМ НА ЭРЕЦ, И НЕ БЫЛО АДА?МА, ЧТОБЫ ТКАТЬ, АДАМA. НО ЭЙД ПОДНИМАЛСЯ С ЭРЕЦ, ЧТОБЫ ОДУХОТВОРЯТЬ ЛИЦО АДАМА?” (БЫТ. 2:5-6).

Полученный таким образом перевод нуждается в комментарии, поскольку вводит ряд новых понятий. Так, ШЭЙД: еще одно из наименований РАХАВА, оно встречается в агадах, где патриарх МЫТУШАЭЙЛ (Мафусаил) борется против злого духа ШЕДДИМ, ср. также акк. ШЕДУ. Поскольку евр. Ш выражает отношение принадлежности, то ШЭЙД: тот, чей ЭЙД. Ключевое понятие ЭЙД мы понимаем как некую силу, в современной терминологии – энергию, отсюда евр. АДИР: могучий, АДОН: господин. Само евр. ЭЙД: пар – это тоже вода, но такая, которая под действием солнечного тепла как бы превращается в воздух; ср. рус. ВО-ДА и ВОЗ-ДУ-Х. Очевидно, речь здесь идет о той первичной жизненной силе, витальной энергии, которая обычно символизируется образом “воды” – тот же корень в абх. АДОУЩА: дух и в общеиндоевропейском ВАДА: вода. Представление о разлитой повсюду жизненной силе, которая делает мертвое живым, содержится в пище, воздухе, воде, земле, солнечных лучах, в тепле костра – присутствует почти во всех мифологических картинах мира. Таковы шумер. МЕ, егип. КА, санскр. ПРАНА, полинез. МАНА, кит. КИ, яп. ЧИ, иран. ФАРН, слав. ХВАР. Основатель милетской школы др.-греч. философ Фалес считал первоосновой всего существующего единую стихию, которую он называл “водой”, имея в виду, скорее всего, все ту же жизненную энергию.

В слове ШЭЙД содержится, таким образом, представление о злом духе, который владеет жизненной силой ЭЙД. В связи с идеей “питания” этот корень вошел в слова ШАДА: поле и ШАД: женская грудь. В напряженной борьбе с язычеством это имя было вытеснено из употребления и в Св. Писании встречается уже в имени Бога ЭЛЬ ШАДДАЙ: щедрый, плодовитый, т. е. силой ЭЙД в конечном счете владеет Сам Всевышний.

Вокруг силы ЭЙД и разворачиваются основные события, связанные с Адамом и первородным грехом. Следующее понятие, которое мы вводим: “адама” – биологический человек, преадамит: из этого племени и предстояло сотворить Адама и первых его духовных потомков. Именно о племени адама и земле Эрец, на которой оно жило, рассказывает приведенный библейский текст. Сказано, что Шэйд не имел доступа к адама, и в то же время еще не было Адама, который, владея ЭЙДОМ, мог бы передавать этим адама свой образ Божий, свою новую человеческую сущность, которая была сотворена в нем самом особым Божественным актом.

Чтобы племя адама развивалось безупречно и в соответствии с Божественным замыслом, они должны были иметь источник чистой, не замутненной, не отравленной влиянием Рахава-Шэйда жизненной силы ЭЙД. Хозяином такой чистой ЭЙД должен был стать Адам и тем самым окончательно отнять у Рахава оставшуюся у него власть над землей. Но до появления Адама источником чистой ЭЙД была ЭРЕЦ: особая земля, Божественной властью огражденная от вторжения Рахава. По сути, о том же говорит абхазское предание, когда вкладывает в уста Всевышнего слова: “Эту землю Я оставил для Себя, это Моя земля”; вероятно, до потопа земля АПСНЫ называлась ЭРЭЦ, м. б. связано с абх. АРАЁА: процеживать, очищать; АРЫЦ: зерно, семя; ср. топоним ЭРЦАХУ: самая почитаемая в Абхазии гора, с которой “юноша сходит мудрым, а старец – молодым”; корень РЫЦ также в АРЫЦЩАШЬАРА: миловать (жалеть), ЩАРЫЦЩАШЬА: помилуй нас. Слова: “не было убийства (беззакония) в Эрец” перекликаются со словами пророка: “Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Мой” (Ис. 65:25) – то же и у других пророков.

Глагол ШКА, который мы перевели как “одухотворять”, имеет еще ряд смысловых оттенков: он связан с понятием “ум”, к нему восходит термин, означающий в Св. Писании Божественную Славу или Энергию ШЕКИНА. Также и “лицо” ПНИ более сложное понятие: ПНИМ – это одновременно и поверхность (лицо) и внутренняя часть, так что ПНИМ больше всего соответствует современное понятие “личность” – как сущность лица.

В целом предложенное толкование представляется нам в высшей степени естественным и убедительным, хотя оно, конечно, должно быть подвергнуто тщательной критике специалистов по библейской герменевтике.

В связи с открывшимся сокровенным смыслом некоторых мест книги Бытия, связанных с племенем адама, необходимо с этой позиции заново рассмотреть и другие места, касающиеся сотворения человека. “И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему” (Быт. 1:26); ВА ЙОМАР ЭЛОХИМ ВААША АДАМ ВЕЦАЛМЕЙНУ ВИДМУТЭЙНУ. Здесь не вызывает разночтений АША: делать, творить; ср. абх. АША(РА): творить; нет возможности перетолковать ЦЭЙЛ: тень, образ; ср. абх. АЦЛА: присоединять, ?АУЛА: глубокий, А?ЛА: дерево, м. б. в смысле – дающее тень. Но ключевым словом здесь является ДМУТАН, от ДУМА: подобный; поскольку здесь содержится ДАМ: кровь, то это выражение может иметь более глубокий смысл, в особенности если АН понимать как забытое древнее имя Бога. В таком случае ДМУ-Т-АН: можно понять как “единокровный”. Текст приобретает вид: И СКАЗАЛ ЭЛОХИМ: СДЕЛАЕМ АДАМА ПО ОБРАЗУ ЕДИНОКРОВНОГО, в согласии с христианским пониманием несотворенного Сына Божьего или с иудейским пониманием Ангела Лица, Небесного Человека, Метатрона (об этом см. гл. “Небесный кузнец”).

Следующий текст: “И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их” (1:27); ВАЙИБРА ЭЛОХИМ ЭТ ХААДАМ ВЕЦАЛМУ ВЕЦЭЛЭМ ЭЛОХИМ БАРА ОТО ЗАХАР ВЕНКЭЙВА БАРА ОТА. Заметим, что здесь ДМУТАН отсутствует, и вместо этого дважды повторено ЦАЛМ: образ, отсутствие упоминания о “крови” может указывать только на сходство внешнего вида, но не сущности, т. е. речь здесь идет о преадамите, адама. В пользу этого также очень грубый характер слов ЗАХАР ВЕНКЭЙВА : букв. “самец и самка”, применимые к тем полуживотным существам, какими были адама. Пророческим подтверждением существования Божественного прообраза животных адама служит образ “керубов” у Иезекиилия: “Подобие лиц их – лицо человека и лицо льва с правой стороны у всех четырех; а с левой стороны – лицо тельца у всех четырех и лицо орла у всех четырех” (Иез. 1:10); аналогичный образ повторен у Иоанна (Откр. 4:7). Было бы несообразным со всем духом Библии ставить Божьего человека в один ряд с животными: орлом, львом и тельцом; но вполне уместно в один ряд с ними поставить преадамита адама. Если АДАМ сотворен по образу Единокровного, то адама – по образу небесного херувима, керуба, одного из множества нетварных первообразов, пребывающих “окрест Божества”. Итак, текст Быт. 1:27 приобретает вид: И СОТВОРИЛ ЭЛОХИМ АДАМА, ПО ОБРАЗУ ОБРАЗА СВОЕГО СОТВОРИЛ ЭЛОХИМ ЕГО, САМЦА И САМКУ СОТВОРИЛ ИХ.

В следующей главе, в которой Всевышний именуется Яхве Элохим, рассказывается о сотворении самого Адама: “И создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лицо его дыхание жизни; и стал человек душою живою” (Быт. 2:7); ВАЙИЦЭР ЯХВЕ ЭЛОХИМ ЭТ ХААДАМ АФАР МЕН ХААДАМА ВА ИФАХ ВЕАФАИВ НИШМАТ ХАЙИМ ВАИХИ ХААДАМ ЛЕНЭФЭШ ХАЙА. Здесь ключевые слова ЙИЦАР: 1) образовать, от ЦИУР: рисунок, образ, ЦАЙАР: художник, 2) молодой, младенец: ЦАИР, ср. ЦААК: кричать, 3) привел с собой, от ЦАД: шагать, ЦУРАП: был присоединен, ср. абх. ИЦЦАРА: идти вместе с ним; АФАР: 1) пыль, прах, 2) возможный, пригодный, подходящий: АФШАР, ср. абх. АФШАР: сотворенный (АШАР) молнией (АФЫ); ИФАХ: 1) вдунуть, ср. абх. АФЮ: запах, 2) красивый, украшать, ЙАПА; НИШМАТ: 1) дыхание, дух, 2) Божье (АН) имя (ШЭЙМ; НЭФЭШ: 1) душа, существо, 2) кузнец, НАПАХА ср. абх. НАПЫ: рука; символ “кузнец” означает “способный творить”, творец, см. главу “Небесный кузнец”. Итак, получаем следующий текст: И ОБРАЗОВАЛ ЯХВЕ ЭЛОХИМ АДА?МА ИЗ ПОДХОДЯЩЕГО АДАМА? И НАПЕЧАТЛЕЛ НА ЛИЦЕ ЕГО ИМЯ БОГА ЖИВОЕ И СТАЛ ЧЕЛОВЕК ТВОРЦОМ ЖИВУЩИМ.

Далее следует описание сотворения Евы: “И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотью. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену и привел ее к человеку. И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, потому что взята от мужа” (Быт.2:21-23). ВЕ ЙАФЭЙЛ ЯХВЕ ЭЛОХИМ ТАРДЭЙМА АЛ ХААДАМА ВАЙИШАН ВАИКАХ АХАТ МЕЦАЛТАИВ ВАИСГОР ВАШАР ТАХТЭНА. ВАЙИБЕН ЯХВЕ ЭЛОХИМ ЭТ ХАЦЭЙЛА АШАР ЛАКАХ МЕН ХААДАМА ЛЕИША ВАЙИВИАА ЭЛ ХААДАМА. ВАЙОМЭР ХААДАМ ЗОТ ХАФААМ ЭЦЭМ МЭЙЦАМАЙ ВЕВАШАР МИБШАРИ ЛЕЗОТ, ИКАРЭЙ ИША ВИ МЭЙИШ ЛЕКАХА ЗОТ.

Здесь будут произведены следующие замены: ИКАХ: 1) взял, 2) община, КАХИЛА; АХАТ: 1) одно, 2) сестра, АХУТ МЕЦАЛТАИВ: 1) ребро, ЦЭЙЛА, 2) удачный, МАЦЛИ, время, срок, АТ; ИСГОР: 1) закрыл, 2) тайно; ВАШАР: 1) плоть, 2) смертный; ТАХТАНА: 1) место его, 2) похитил; ЦЭЙЛА 1) ребро, 2) образ, вид; ИКАРЭЙ: 1) назвал, 2) родство: КИРВА, родственница: КРУВА.

В результате получаем: И НАВЕЛ ЯХВЕ ЭЛОХИМ КРЕПКИЙ СОН НА АДАМА?, И КОГДА СПАЛА ОБЩИНА, СЕСТРУ СМЕРТНУЮ В УДАЧНОЕ ВРЕМЯ ТАЙНО ПОХИТИЛ. И ПЕРЕУСТРОИЛ ЯХВЕ ЭЛОХИМ ОБРАЗ, КОТОРЫЙ ВЗЯЛ, В ЖЕНЩИНУ И ПРИВЕЛ К АДАМУ. И СКАЗАЛ АДАМ: НА ЭТОТ РАЗ ЭТО ОБРАЗ ОБРАЗА МОЕГО И ПЛОТЬ ОТ ПЛОТИ МОЕЙ; ОНА РОДСТВЕННИЦА-ЖЕНА, ПОТОМУ ЧТО ОТ МУЖА ВЗЯТА ОНА.

Рассмотрим более пристально библейскую историю Каина: нет ли здесь продолжения того зашифрованного предания о племени адама, которое мы обнаружили в предыдущих местах книги Бытия? Это тем более вероятно, что в этой истории встречаются знакомые нам термины с двойным смыслом: адама и Шэйд. Итак, “Каин был земледельцем” (Быт. 4:2), КАИН ХАИА УВЭЙД ХААДАМА, букв.: “Каин обрабатывал землю”. Ключевое АВАД: 1) работать, 2) служить Богу, 3) раб, порабощать; АДАМА, как мы уже знаем: 1) земля, почва, 2) племя преадамитов. Если под адама понимать племя, то Каин либо “служил Богу с адама”, либо порабощал “адама”. Скорее всего, он пытался делать то и другое одновременно. Как первый и старший сын, он получил наиболее трудное задание: вочеловечивать адама, совершать над ними таинство сотворения, воспитывать в них человеческие способности. Авель же, как младший, занимался делом аналогичным, но неизмеримо более скромным: “был пастухом овец”. Животных тоже надо было поднимать на более высокую ступень, одомашнивать, но все же здесь никакого подтекста нет: овцы есть овцы, хотя и вместе с козами, ЦАН: мелкий рогатый скот; пастух есть пастух, РАА, ср. абх. АРАХУ: скот. Впрочем, РАА имеет также второе значение: беда, зло, несчастье, обреченный, – но не совсем ясно, каким может быть второй смысл выражения в целом, разве что: “Авель был обреченным агнцем”? И все же Авель пас овец и коз, а Каин возделывал свою “землю” – племя адама. В этой великой работе Каин, видимо, неправильно понимал свою роль: вместо любящего отца и бережного воспитателя, он стал своего рода рабовладельцем – первым в человеческой истории. Поэтому, когда он принес Богу плоды своих трудов, т. е. плоды труда своих угнетаемых рабов, то жертва эта оказалась Богу неугодной. Впоследствии апостол Иаков скажет будущим угнетателям: “Вот, плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет; и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа” (Иак. 5:4).

Но не могло ли здесь произойти нечто худшее: не принес ли Каин человеческую жертву? “И принес Каин от плодов земли (адама) дар Богу” (Быт. 4:3). “Плоды адама”, МИФРИ ХААДАМА; МИФРИ, имеет ряд разнообразных параллелей; так, МИФРААТ: задаток; МИФУРНАС: кормилец, но неожиданно МЕФУРАК: разобранный на части, расчлененный; МАФРАКАТ: шея, загривок. Авель, кстати, принес “от первородных овец и от тука их” (4:4); тук – это наиболее жирные части. Жертвы овец и коз были установлены, видимо, еще в раю сразу после грехопадения; “кожаные одежды”, по мнению ряда толкователей, были сделаны из шкур жертвенных животных. В результате греха Адама и Евы животная энергия Эйд перестала “выходить из земли” и кровь жертвенных животных символизировала эту потерю. Смысл жертвы за грех состоял в постоянном подтверждении, что энергию Эйд человек согласен принимать только по благословению Бога, но не по вдохновению злого духа Шэйда. Для предположения о “расчленении” адама данных недостаточно, но вполне вероятно, что для рабовладельца Каина, как и для всех последующих, было свойственно относиться к своим подопечным как к рабочему скоту: видимо, они действительно приносили семье Адама плоды земледельческого труда. Но сам Каин плодов земли не приносил, плодами его труда были сами адама: совершив над ними таинство сотворения, он приобретал умных и послушных работников – его власть и авторитет среди новопосвященных были безграничны.

С какой же целью приносились жертвы, почему стоял вопрос о выборе, почему так важен был выбор Всевышнего? Здесь напрашивается единственный ответ: речь шла о том, кто именно из братьев произведет на свет обещанное “семя жены, которое поразит змея в голову” (Быт. 3:15) – видимо, уже стало ясным, что ни Каин, ни Авель сами по себе этого сделать не в силах. Но, чтобы родить потомство, надо было вступить в брак. Со временем, видимо, потомки Адама стали брать в жены прошедших посвящение женщин из адама. Но когда речь шла о рождении обетованного Спасителя, должна была соблюдаться асолютная чистота крови и братья могли жениться только на своей сестре, дочери Адама и Евы. Видимо, она была одна – и это придавало особую остроту спору между братьями. То, что она была, видно из того, что после изгнания Каин “познал жену свою” (4:17); то, что она была одна, с большой вероятностью вытекает из того, что Авель не оставил потомства – значит, и не был женат. Правда, еврейские и арабские народные предания часто говорят о двух сестрах, одна из которых стала яблоком раздора, но это скорее всего, позднейшие добавления, которые, впрочем, не меняют сути дела.

Поскольку Бог предпочел жертву Авеля, а жертву Каина отверг, то спасительное потомство предстояло произвести Авелю – он и должен был получить в жены желанную для обоих братьев сестру. Вокруг этого, как можно предположить, разыгрался следующий акт драмы. Естественно, что до своей неудачи Каин не сомневался в том, что как старший и занятый более трудным делом, он и должен быть избран; возможно, в этом не сомневалась их общая сестра, привыкшая считать Каина своим будущим мужем. Но Бог решил иначе. Дальнейшие события зашифрованы в тексте посредством уже знакомого нам употребления слов с двойным значением. Рассмотрим текст по частям. После того, как Бог отверг жертву Каина, а жертву Авеля принял, “очень досадно стало Каину и поникло лицо его” (4:5) ВЕ ИХАР ЛЕ КАИН МЕОД ВА ИФЛУ ПАНАИВ. Здесь ИХАР: 1) огорчение, досада, ср. абх. ИХАР: его вина, 2) опустошенный, безводный, ХЭРЭЙВ; МЕОД: 1) очень, МЕУД, 2) МА-ЭЙД, в нашем толковании полнота жизненных сил МА и ЭЙД; ИФЛУ: 1) поникнуть, опустить, 2) выбрасывать, извергать, ФАЛАТ. Получаем второй текст: И ОПУСТОШИЛСЯ КАИН И МАЙЭД ИЗВЕРГСЯ ИЗ ЛИЦА ЕГО.

Следующая фраза: “И сказал Господь(Бог) Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло лицо твое?” (4:6); ВАИМЭР ЯХВЕ ЭЛ КАИН ЛАМА ХАРАХЛАХ ВЕЛАМА НАПЛУ ПАНЭИХА? Здесь ХАРАХ: 1) огорчился, 2) опустошился, ХАРАВ; НАПЛУ: 1) поникло, 2) помертвело, ср. НЭФЭШ: душа и НЭЙФЭЛ: мертворожденный. Итак, ПОЧЕМУ ТЫ ОПУСТОШЕН И ПОЧЕМУ ПОНИКЛО ЛИЦО ТВОЕ? Таков результат греховного жертвоприношения: Каин потерял жизненную энергию.

Теперь мы переходим к самому трудному тексту, предпослав ему некоторые дополнительные соображения. Заключаются они в том, что Каин со своей участью не смирился и сестру, предназначенную Авелю, присвоил себе, похитил: вероятно, это произошло не без ее согласия. Этой теме как раз и посвящены следующие слова Всевышнего, которые представляют собой труднейшую головоломку для всех переводчиков и толкователей: “Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним” (4:7). О чем здесь идет речь? Что конкретно лежит у двери? Некоторые полагают, что это “жертва за грех”, которую Каину жалко было отдавать в дар Богу. При более точном переводе смысл еще более затемняется: “Ведь если клонишься к добру, то простится тебе, если же не клонишься к добру, то у двери грех лежит, и к тебе влечение его; ты же должен властвовать над ним” (Тора, пер. под ред. П. Гиль, Шамир, 1992). Таким образом, уже не он (грех) “влечет тебя к себе”, но “к тебе влечение его”. Мы уже не раз имели случай убедиться, что именно в таких неясных или малосодержательных фразах можно ожидать наличия скрытого смысла. Приведем транскрипцию текста и рассмотрим вторые значения основных терминов:

ХАЛО ИМ ТЭЙИТИВ ШЭЙТ ВЕ ИМ ЛО ТЭЙИТИВ ЛАФЭТАХ ХАТАТ РОВЭЙЦ ВЕ ЭЙЛЭИХА ТШУКАТУ ВЕАТА ТИМШАЛ ВО.

Здесь ХАЛО: 1) ведь, 2) дай Бог!; ХАЛВАИ – не есть ли это имя сестры Авеля и Каина, напоминающее имя матери ХАВВА? Далее, ТЭЙИТИВ: 1) делать доброе, ТОВ, склоняться к добру, 2) сладострастие, ТААВТ, 3) отвращение, ТИУВ; ШЭЙТ: 1) поднимать, ср. ШТИЛЬ: росток, 2) прощать, ср. КАШАТ: раздевать, снимать (вину), 3) к тебе, твое, ША-АТ; ХАТАТ: 1) грех, 2) похищать, ХАТАФ. В итоге получаем: ЕСЛИ ХАЛВАИ ИМЕЕТ СЛАДОСТРАСТИЕ К ТЕБЕ, И ЕСЛИ ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ СЛАДОСТРАСТИЯ, ТО ПОХИЩЕННАЯ У ВХОДА ЛЕЖИТ; К ТЕБЕ ВЛЕЧЕНИЕ ЕЕ, ТЫ ЖЕ ВЛАСТВУЙ НАД НЕЙ.

Убедительность толкованию придает точное совпадение последних слов с теми, которые были сказаны Всевышним Еве: “К мужу твоему влечение твое и он будет властвовать над тобою” (Быт.3:16) – т. е., несмотря на преступление Каина, Всевышний узаконивает его брак, как уже фактически совершившийся. Но у Каина пропало желание к похищенной – это объясняется потерей жизненной энергии МА-ЭЙД; в связи с этим возможен и несколько иной перевод, не меняющий смысла: ЕСЛИ ХАЛВАИ ВЫЗЫВАЕТ ОТВРАЩЕНИЕ ТВОЕ И ЕСЛИ НЕ ВЫЗЫВАЕТ ОТВРАЩЕНИЕ, ТО ПОХИЩЕННАЯ У ВХОДА ЛЕЖИТ; К ТЕБЕ ВЛЕЧЕНИЕ ЕЕ, ТЫ ЖЕ ВЛАСТВУЙ НАД НЕЙ.

Каин, несомненно, должен был впасть в крайнюю панику, в отчаяние от потери энергии МА-ЭЙД. Как он мог жить дальше, если не привык добывать себе пропитание самостоятельно, как мог продолжить свой род (из-за чего и совершались все преступления), если полностью потерял мужскую силу? Если бы он проявил смирение и терпение, то со временем, хотя бы частичнно, искупил свою вину, как это сделали родители, Адам и Ева. Но Каин терпеть и приносить покаяние не хотел. В этом отчаянном положении к нему “на помощь” поспешил злой дух Шэйд, действуюший представитель Рахава на земле, который в образе змия соблазнил Еву. Несомнено, он уже подсказывал Каину его предыдущие поступки: принести греховную жертву и присвоить сестру – теперь надо было потерять все или идти дальше. И Каин решился идти дальше. Шэйд, видимо, пообещал вернуть Каину жизненную силу, но за это потребовал принести в жертву кровного сына Адама, родного брата Авеля и, главное, жертва приносилась не Богу, но Шэйду: “И сказал Каин Авелю, брату своему: (пойдем в поле). И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его” (Быт.4:8). Но мы уже знаем, что ШАДА: 1) поле, 2) имя злого духа ШЭЙД. И с этой поправкой получаем: И ПОЗВАЛ КАИН АВЕЛЯ, И КОГДА ОНИ БЫЛИ У ШЭЙДА, ВОССТАЛ КАИН НА АВЕЛЯ, БРАТА СВОЕГО, И УБИЛ ЕГО.

Возможно, Каин по наущению Шэйда надеялся вернуть себе МА-ЭЙД, устрашив адама путем убийства Авеля. Если так, то расчет Каина привел к обратным результатам. Чтобы привести в соответствие с найденным смыслом дальнейший текст, необходимо лишь заменить адама-земля на адама-племя, а также использовать второе значение слова ЛАКАХАТ: 1) принять, 2) применить силу, отомстить, ср. КАПАХ: принуждать, и КУХУТ: сила. В итоге получаем: И СКАЗАЛ БОГ КАИНУ: ГДЕ АВЕЛЬ, БРАТ ТВОЙ? А ОН СКАЗАЛ: НЕ ЗНАЮ, РАЗВЕ Я СТОРОЖ БРАТУ МОЕМУ? И СКАЗАЛ ОН: ЧТО СДЕЛАЛ ТЫ? ГОЛОС КРОВИ БРАТА ТВОЕГО ВОПИЕТ КО МНЕ ОТ АДАМА?. И НЫНЕ ПРОКЛЯТ ТЫ ОТ АДАМА?, КОТОРЫЕ ОТВЕРЗЛИ УСТА СВОИ, ЧТОБЫ ДАТЬ ВОЗМЕЗДИЕ ЗА КРОВЬ БРАТА ТВОЕГО ОТ РУКИ ТВОЕЙ; ВЕЧНЫМ СКИТАЛЬЦЕМ БУДЕШЬ ТЫ НА ЗЕМЛЕ ЭРЕЦ (Быт.4:9-12).

Итак, адама взбунтовались, когда узнали о деле страшном в их глазах: был убит один из бессмертных, один из великих жрецов, представителей Всевышнего Бога. Когда такое стало возможным, все нравственные устои адама зашатались: они потребовали смерти Каина, может быть, сами решили убить его. Тогда становится понятным следующее повествование, также вызывающее трудности у толкователей: кто мог убить Каина, если на земле еще не было людей? “И сказал Каин Господу (Богу): наказание мое больше, нежели снести можно: вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли (ОТ ЛИЦА АДАМА), и от лица Твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле ЭРЕЦ; и всякий, кто встретится со мною, убьет меня. И сказал ему Господь (Бог): за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь (Бог) Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его” (Быт 4:13-15). Грандиозные по своему духовному значению события начальной истории адамитского рода громким эхом отзываются в мифах и преданиях многих народов. Так, абхазские легенды рассказывают о персонаже по имени ГУРЮА УАЗЫР, с которым связано “то время, когда впервые была сказана ложь” (Записал Артур Аршба). Абх. ГУРЮА УАЗЫР означает: “горе злосчастное”; ср. рус. ГОРЕ и егип. УСИР (ОСИРИС в греческой транскрипции).

В связи с открывшимся понятием ЭЙД новые оттенки приобретают и другие близкие тексты. Так, об Адаме сказано: “и не нашлось помощника, соответственного ему” (Быт. 2:20). Помощник: АЙЗАР, ср. абх. АЙЗАРА: собраться, букв. “по одному вместе”, поскольку абх. ЗА: один, АЙ: вместе. Так что можно сказать, что Адаму “не с кем было собраться”. Для чего же ему нужно было “собраться вместе” с Евой и в каком деле ему нужен был помощник? Чтобы выполнить заповеди: хранить, возделывать Эдемский сад, овладевать тварью и всей землей. Но это прежде всего значило: научиться владеть жизненной энергией ЭЙД, стать господином над ней, вместо Рахава.

Первым шагом в этом овладении землей должно было стать для Адама овладение, господство над энергией ЭЙД в женщине, которая является как бы сосудом этой энергии. Поскольку “овладение” должно было стать любовным, совместным делом, то для этого ему и не хватало “помощника”, которого он обрел в лице Евы. Упомянем в связи с евр. АЙЗАР абх. АЗАРА: оседание мутной воды, а также АРАЁА: процеживание – передающие смысл очищения воды. Возможно, отголосок адамитского предания – в абх. песне АЗАР, которая поется народом на поминках по усопшему: здесь как бы окончательно очищается вся его прожитая жизнь. АЗАР rza встречается у Иезекииля в описании будущего нового храма (43:14; 45:19) и означает площадку или выступ у жертвенника, где производится очищение священника и ставится преграда всему нечистому; ср. ассир. ЕЗЕРУ: ограничивать, ЕЗЕРТУ: граница (Толковая Библия, т. 2, стр. 500, 522, комментарий М. Скабаллановича).

В силу юного возраста и полной невинности Адам и Ева “были наги (евр. ЭРУМИМ и не стыдились” (Быт. 2:25); это указание также и на то, что в Эдемском саду было достаточно тепло в любое время года. Критический момент наступил тогда, когда пришло время исполнения заповеди “плодитесь и размножайтесь”, “наполняйте землю”, “обладайте ею” и “владычествуйте” над тварью (Быт.1:28); евр. КИБУШ-ХА: овладейте и РЕДУ: подчините. Мы понимаем это “наполняйте” и “овладейте” также и в том смысле, что потомкам Адама предстояло “вочеловечить”, сделать духовными детьми Адама всех многочисленных преадамитов, живших на земле, а также завершить дело земной эволюции, преображая и совершенствуя окружающую природу. Но прежде всего Адаму и Еве предстояло вступить в брачные отношения друг с другом.

Это – важнейший кризис на пути взросления человека: прежде чем “овладеть” землей, необходимо овладеть “землей в себе”, своей собственной животной природой, своим ЭЙДОМ. Кризис осложнился тем, что в дело вмешались могущественные духи: перед силами преисподней встала реальная угроза полного и окончательного вытеснения из жизни, лишения их всякой власти над природой. Павший архангел – великий преисподний змей Рахав (Пс. 88:11) все свои вожделения и надежды связывает с витальной (лат. ВИТА, vita: жизнь) энергией, которая наиболее интенсивно производится или, во всяком случае, активизируется в половом акте. Есть еще энергия пролитой крови – но ее Рахав получит позже, с помощью братоубийцы Каина. Дух преисподней не интересуется всякими “высокими материями”: если Адам и Ева для него и отличались чем-нибудь от преадамитов, то разве лишь заманчивой возможностью для них обрести физическое бессмертие с помощью “древа жизни”, росшего в Эдемском саду. Бессмертные, полные жизненных сил люди, при этом подчиненные влиянию Рахава, открывали для него реальнейшую перспективу возвращения частично утерянной власти над землей.

Трудность для Рахава заключалась в том, что вход в Эдемский сад был для него или его сообщников безусловно запрещен (евр. ГАН: сад – буквально означает “защищенное место”). Но тут неожиданную помощь Рахаву оказал его непримиримый враг Сатан – как мы показали на основе библейских текстов, от него исходили постоянные домогательства к Всевышнему о том, чтобы подвергать человека всяческим испытаниям (слав. “искушениям”) на сопротивляемость низменным соблазнам. Всевышний создавал ангелов, обладающих свободной волей и относительной самостоятельностью, не для того, чтобы игнорировать их мнения и предложения: мы можем предположить, что в данном случае, как и впоследствии с Иовом, разрешение подвергнуть Адама испытанию Сатан получил.

Какой-то ангел, скорее всего, один из высших духов в иерархии, которую возглавляет Сатан, видимо, имел служение – охранять Эдемский сад от вторжения преисподних сил. Об этом духе, которого Исайя называет “денница, сын зари” (лат. ЛЮЦИФЕР, lucifer: светоносец) (Ис. 14:12) говорит также Иезекииль: “Ты находился в Эдеме, саду Божием... Ты был помазанным херувимом, чтобы осенять, и Я поставил тебя на то; ты был на святой горе Божией, ходил среди огнистых камней” (Иез. 28:14). Далее пророк говорит о его падении вследствие гордости своей красотой. Возможно, это был тот самый дух, который впоследствии возглавил иерархию или “расу” ангелов, вступивших в мистический брак с “дочерями человеческими” (Быт. 6:4). С помощью этого духа, охранявшего Эдемский сад, Рахав или кто-то из его вторичных демонов вышел из преисподней и вселился в эдемскую змею, которой Адам и Ева привыкли доверять, в особенности в вопросах выбора пищи. Змеи, как и ящеры, с незапамятных времен были привычным орудием Рахава: не случайно в мифах народов мира дух зла постоянно отождествляется с образом змея. За то, что инициативу искушения прародителей соблазнами Рахава взял на себя Сатан, апостол Иоанн впоследствии пророчески обличит его, отождествляя со “змием” его самого: “великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную” (Откр. 12:9). Поводом для искушения послужила единственная запретительная заповедь, которую Адам и Ева получили от своего Творца и Наставника.

Все дело было в некоем дереве, плоды с которого нашим прародителям было запрещено есть под угрозой смертельной опасности. Неудачное истолкование греческими переводчиками названия этого дерева как “древа познания добра и зла” (Быт. 2:17) во все времена вызывало большой, но не имеющий отношения к делу энтузиазм проповедников. Одни (еретики-гностики) использовали этот текст для оправдания грехопадения, благодаря которому люди, якобы, научились мыслить; другие, более консервативные толкователи – для оправдания воинствующего невежества: мол, всякий грех – от лишнего знания. Между тем, еврейское выражение ТОВ ВЕ РАА, переведенное как “добро и зло”, в действительности означает “все на свете”; а слово ДААТ, познание – обычно применяется к брачным отношениям и означает: уметь, владеть, обладать. Речь, следовательно, идет о “древе могущества”, “древе обладания всем на свете”. Это могущество необходимо человеку для выполнения заповедей, полученных от Творца: если бы Адам и Ева в критический момент сохранили к Нему доверие, то в надлежащее время и после необходимой подготовки они, несомненно, получили бы плоды древа из Его собственных рук и без всяких трагических последствий. Спрашивается, почему Всевышний не оградил неопытную юную пару от самой возможности искушения? Он мог ведь и не пойти навстречу ревнивым подозрениям одного из Своих ангелов. Суть, однако, в том, что высшие духовные дары, которыми Бог наделил человека, накладывают на него бремя свободы и самостоятельности: иначе эти дары никогда не принесут плодов. Ева могла не послушаться уговоров змея, Адам мог не послушаться уговоров Евы: они были свободны в своих решениях, но избрали худшее – однако, несмотря на тяжелые последствия, они и их потомки сохранили свободу преодолевать свои греховные наклонности и в новых, более трудных условиях, продолжать работу по возрастанию души.

Один из ведущих богословов Русской Православной Церкви, диакон Андрей Кураев так объясняет смысл Божественного запрета (лат. “интердикт”): “Сам по себе пост всегда бессмыслен. Его смысл лежит за его пределами, он – подготовка к тому, что его нарушит, прекратит. Пост призван нечто переменить в человеке, чтобы он стал более открыт для той радости, которая предназначена для него в конце пути... И если человеку в Эдеме дается заповедь Поста – значит рано или поздно этот пост должен был стать отмененным... Грех , это не нарушение заповеди, а отказ откликнуться на призыв быть чем-то большим, отказ творить всегда новую жизнь... Интердикт Адаму – это свидетельство серьезного отношения Бога к человеку: человек признается собеседником Бога. И это – требование аналогичной серьезности в отношении человека к Богу... Адам не одинок в Бытии, и его неодиночество требует от него определенного этикета, – таков смысл заповедей вообще” (Диакон Андрей Кураев, стр. 44-47).

В чем заключается основной грех Адама и Евы?

В нарушении доверия к Творцу!

Змей клевещет на Всевышнего, изображая Его завистливым и хитрым тираном, подобным самому Рахаву: “нет, не умрете, но знает Бог (ЭЛОХИМ), что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете как боги (ЭЛОХИМ), знающие добро и зло” (Быт.3:4-5). Как мы уже видели, речь идет не столько об умении различать добро и зло, сколько о приобретении божественного могущества. Перевод Септуагинты ЭЛОХИМ: боги ничем не оправдан, так что здесь следует читать ЭЛОХИМ: Бог (Толковая Библия А. П. Лопухина, т. 1, стр. 25); так же понимают это место и еврейские комментаторы. Одно из раввинистических толкований так пересказывает слова змея: “И начал змей хулить Господа, говоря: Он сам вкусил от этого дерева – и создал мир. А вам, людям, сказал: не ешьте от него – ибо опасался, чтобы вы тоже не стали творить миры” (Берешит, 19: р. Елиезер). Кстати, нет ли здесь намека на столь интригующие нашего современника “инопланетные цивилизации”, сотворенные своевольными духами?

Поколебавшись, Ева принимает на веру слова змея и вкушает запретный плод: не обратясь к мужу за советом, она ставит его перед свершившимся фактом. Можно строить много предположений о том, что творилось в душе Адама после того, как он узнал об этом. Соблазнился перспективой могущества? Но он, скорее всего, понимал, что и так получит его от Бога. Может быть, из привязанности к Еве решил разделить ее участь, которая казалась неизбежной? На какой-то момент любимая подруга показалась ему ближе и дороже Того, Кто подарил ее. Конечно, Адам мог бы с доверием обратиться к Творцу, как к Другу: “что делать с Евой? - пощади ее ради меня, потому что не хочу терять ее”. Однако, Адам не сделал этого и тоже поел от плодов древа - из рук жены. Библейский рассказ рисует яркую картину дальнейших событий:

“И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания. И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая.

И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: Адам, где ты?

Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг и скрылся. И сказал Бог: кто сказал тебе, что ты наг? Не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? Адам сказал: жена, которую Ты дал мне, она дала мне от дерева, и я ел. И сказал Господь Бог жене: что ты сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела” (Быт. 3:7-13).

О том, каким должен быть истинный порядок вещей, можно лишь догадываться по тем наказаниям, которые наложил Господь на Адама и Еву. Проклиная землю (адама) “за Адама”, Он как бы хочет сказать: земля опять стала беззащитной перед своим насильником Рахавом. Не человек должен испытывать языческое вожделение к природе, но, напротив, природа должна испытывать влечение к человеку: на этом и основана его власть над ней (Быт.1:28). И Еве Господь говорит: “к мужу твоему влечение (ТШУКА: страсть, страстное желание, вожделение) твое, и он будет господствовать над тобою” (Быт.3:16). Этот текст, вызывающий у комментаторов множество недоумений и противоречивых толкований, может быть понят прямо и буквально, в духе библейской патриархальной этики. Мужчина обязан господствовать над женщиной, чтобы воспрепятствовать всеобщей болезни человечества, первородному греху. Но он сможет это сделать лишь в той мере, в какой он является источником и хозяином ее основного влечения – к соединению с мужчиной и деторождению. Если же, напротив, женщина управляет мужским влечением, то тем самым она реально господствует над мужем, неизбежно разрушая этим его и себя. Может ли мужчина отвечать за женщину перед Богом – к чему он призван – если он сам оказывается жалким рабом собственных вожделений, которыми она же и распоряжается, надеясь таким образом стать для него главным источником и высшей ценностью жизни! Если ей удается убедить в этом мужчину, то основная вина лежит все же на нем, ибо он не имеет права подпадать под влияние существа более слабого, впечатлительного и поставленного в зависимость от него; это, конечно, не снимает с женщины ее доли ответственности. Ни женщина, ни природа не являются для мужчины главным источником и высшей ценностью жизни – но лишь Тот, Кто сотворил все это. Красота не спасет мир – она сама нуждается в спасении. Онтологически первичным, а потому спасающим, является мужское начало, но оно тоже обречено на гибель, если не утвердится в соборности. Обучая юного Адама соборным отношениям, Всевышний, скрывая Свое могущество, общается с ним почти как равный с равным. Заповедь “не вкушай” была средством для воспитания доверия: но именно это новое для него, творческое движение души – глубинный акт личного доверия к Другу, Адам и отверг. Вместо этого он избрал другое, тоже глубинное движение души: пристрастие к Еве как к своей собственности, как к источнику собственного счастья – тем самым онтологическая иерархия ценностей в самом решающем звене была нарушена.

Митрополит Иоанн (Зизюлас) говорит о последствиях этого нарушения:

“Мы принимаем другого только в той мере, в какой он не угрожает нашему душевному комфорту и в какой способствует нашему индивидуальному счастью. Это, без всяких сомнений, прямо проистекает из того, что на богословском языке мы называем грехопадением человека. Существует некая патология, которая коренится в самих основах нашего существования и которую мы наследуем с рождения: страх перед другим.

Этот страх происходит из отказа первого человека, Адама... от того Другого по преимуществу, Который является нашим Творцом. Сущность греха – это страх перед Другим, страх, происходящий от этого отказа. Но с тех пор как утверждение своего “я” идет через отказ, а не принятие Другого – именно это выбрал Адам, воспользовавшись своей свободой, – становится естественным и неизбежным, что Другой воспринимается как враг и угроза. Примирение с “другим”, кем бы он ни был, предполагает примирение с Богом” (Вестник РХД, №172, 1995, стр. 8).

Результат проявленного Адамом недоверия к Богу был трагическим; Бог не обманул – с этого момента смерть вошла внутрь человека. Хрупкая, неокрепшая человеческая душа, встав на путь одинокого самоутверждения, оказалась бессильной перед мощным взрывом витальных энергий: в самой душе произошло расщепление между ее нижними и верхними пластами – это уже есть частичная смерть. Расщепленная душа не в силах удержать тело от старения и умирания; человек мог бы и не умирать, если бы не допустил этот раскол внутри себя самого.

Первое психологическое проявление этого раскола – чувство стыда: человек ощутил себя одним из животных; но переживание своей наготы – это еще и чувство беспомощности, беззащитности. В еврейском тексте игра слов: думали обрести мудрость: ИРУМ, , а увидели, что наги: ЭЙРУМ, Змей, по-своему, тоже “не обманул”: для человека потерять душу, стать животным – значит умереть; но если это животное поест от “древа жизни” и “станет жить вечно” (Быт. 3:22) – то что еще нужно Рахаву!

Наказание или, скорее, прямое следствие греха, которое понес Адам – это его бессилие в хранении и возделывании земли: “проклята земля за тебя...в поте лица будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты и в прах возвратишься” (Быт. 3:1-19). “Земля” начинается для человека с собственного тела и тела его жены; наказание постигает женщину в самом первом ее призвании: “умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей...” (Быт. 3:26). Современная психология начинает открывать, какие роковые и всеобъемлющие последствия имеет для человека родовая травма (см. напр. С. Гроф). Ужасная боль, испытанная младенцем в акте рождения, порождает глубинный страх, недоверие к жизни, и, как противовес этому – страсть к насилию и разрушению. Позитивный опыт обновления, прохождения сквозь бездну между двумя состояниями бытия заглушается переживанием враждебности мира. Воля к росту и развитию с самого начала подорвана бессознательной установкой: любые изменения – к худшему, и вообще – быть человеком плохо! В духовном плане человек становится подвержен “ангелическим внушениям”: жизнь – сплошное страдание, лучше – не родиться вовсе, а родившись – суметь всецело и навсегда умереть. Целью бытия становится смерть, которая предвосхищается как растворение в блаженстве нирваны, как исчезновение отдельного Я, как отождествление себя со всем миром и всего мира – с собой; в психологическом плане это есть регресс к состоянию эмбриона во чреве матери.

Вопрос об Адаме в значительной мере сводится к вопросу – что такое человек вообще? С одной стороны, мы имеем научно-материалистический ответ, который подразумевает непрерывный эволюционный переход от животного к человеку: человек, в этом смысле, есть “разумное” или “общественное” животное. С другой стороны, заимствованная с Востока версия иудейских, христианских и мусульманских гностиков: человек – это ангел или даже Бог, вселившийся в животное тело. Есть животное, есть ангел или есть их сочетание – собственно человека во всех этих версиях как бы и нет совсем. Поэтому, когда мы говорим, что первым человеком был библейский Адам, то возникает вопрос: чем он принципиально отличался от кроманьонца, который появился, по крайней мере, за 40 тыс. лет до Адама? Биологически он тождественен Адаму, трудится, изготовляет простейшие орудия, владеет речью и зачатками пиктографии, великолепно рисует, наконец, является носителем естественной религии и охотничьей магии. Больше того, мы можем почти с уверенностью утверждать, что человек кроманьонского типа, с детства попав в нашу среду, вырос бы вполне культурным человеком.

С другой стороны, любой из нас, изолированный в младенчестве от людей, вырос бы дикарем, значительно уступающим кроманьонцу по уровню развития.

Где-то здесь, во взаимодействии между людьми, и лежит разгадка: то, что отличает человека от животного, собственно человеческая сущность, пробуждается или прорастает только под влиянием других людей, в которых эта сущность уже проявлена. Это можно сравнить с возжиганием огня или засеванием семени. Разумеется, огонь возгорится или семя взойдет, если есть горючий материал или плодородная почва. Все это уже было у кроманьонца, но кто-то должен был зажечь первый огонь – сам по себе он не мог возгореться; кто-то должен был посеять первое зерно – само по себе оно не могло зародиться: возможности чисто природной эволюции были исчерпаны. Таким первым огнем и стал Адам – и зажег его Сам Всевышний. Дальше этот огонь человечности передавался другим преадамитам; так возник или, лучше сказать, постепенно сложился адамитский человеческий род.

Мы уже приводили текст Быт. 2:5-6, который допускает двойное прочтение: второй, скрытый или не замечаемый смысл говорит как раз о преадамитском племени адама, из которого взят Адам. Эта тема находит свое продолжение в указании на судьбу адама после грехопадения Адама. Слова Господа о наказании Адама в обычном переводе звучат как: “Проклята из-за тебя земля, со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей. Тернии и волчец произрастит она тебе, и питаться будешь полевою травою” (Быт. 3:17-18) (Тора, изд. Шамир, Иерусалим, 1992).

Мы уже показали, что слова “полевая трава”, ЭЙШАВ ХАШАДА могут быть поняты как “дело Шэйда”. Как же обстоит дело с “терниями и волчцами”? Приведем список слов с двойным значением в этом тексте: АДАМА: 1) земля, почва, 2) человек; АЦВУН: 1) печаль, скорбь, 2) раздражение, АЦВАН; ТАКЛАНА: 1)питаться, 2) препятствие, ТАКЛА, КУЦ: 1) колючки, тернии, 2)отрезать, КУЦАР; ДАРДАР: 1) сорная трава, возм. “перекати-поле”, от, ДАРДАР: катить, 2) рассыпать, ДАРДУР, АКАЛТА: 1) питаться, 2) распространяться, от , АКЛЭЙМ: заселять.

Подставляя вторые значения, мы получаем следующий текст:

“ПРОКЛЯТ ЗА ТЕБЯ АДАМА?, РАЗДРАЖАТЬ БУДЕТ ТЕБЯ ПРЕПЯТСТВИЯМИ ВО ВСЕ ДНИ ЖИЗНИ ТВОЕЙ. БУДЕТ ОТРЕЗАН И РАССЫПАН, И РАСТИ И РАСПРОСТРАНЯТЬСЯ БУДЕТ ДЕЛО ШЭЙДА”. Слова о неизбежной смерти Адама: “возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо ты прах и в прах обратишься” (Быт. 3:19) будет звучать как: “станешь опять как адама, от которого ты взят, ибо ты прах и в прах возвратишься”.

Племя адама должно стать первым среди племен земли, которому надлежало с помощью Адама сотворить в себе человека по образу Бога. Их роль была исключительно велика, поскольку именно из них предстояло создать народ миссионеров, вождей и жрецов для всей планеты. Среди множества других преадамитских племен эпохи неолита адама, благодаря особой заботе о них Всевышнего, выделялись своим развитием и высокими нравственными качествами. Чистая животная энергия ЭЙД, струившаяся из земли ЭРЕЦ и ее растительности, избавляла их от потребности в мясной пище, делала миролюбивыми, доверчивыми, наделяла максимальным здоровьем и долголетием, доступным на этом эволюционном уровне: можно считать, что средний биологический срок жизни 75 лет, максимальный 120 лет.

После того как власть над ЭЙДОМ была передана Адаму и потеряна им в результате грехопадения, эту власть немедленно перехватил ШЭЙД-Рахав. Яд Рахава проник в животную энергию земли ЭРЕЦ, которой питались адама: это привело к пробуждению в них злобности, агрессивности, властолюбия – качеств, свойственных остальным неолитическим племенам. В этом и заключалось то “проклятие”, на которое оказались обречены адама из-за греха Адама. Племя адама стало строптивым и воинственным; наконец, они нарушили главное условие, необходимое для выполнения их призвания. Они стали покидать землю ЭРЕЦ и тем самым уходить из-под влияния своего нового великого пастыря – Адама, который, несмотря на грех, оставался для них единственным проводником Божественной творящей силы. В этом контексте и проклятие, наложенное на Еву: “в муках будешь рождать детей”, приобретает дополнительный смысл – ей придется принять много страданий из-за своих строптивых и необузданных приемных детей из племени адама, а затем и других племен земли. Ибо если Адам в таинстве усыновления становится всеобщим отцом, то Ева в том же таинстве становится всеобщей матерью.

Судьба ушедших сложилась по-разному, хотя ничего хорошего никого из них не ожидало. Те, которые ушли на запад, в район нынешней Анапы и Керчи, оказались объектом вторжения ангелов, соблазнившихся красотой “дочерей человеческих” (т.е. адама). Ушедшие через перевалы на Северный Кавказ попали в сферу влияния сохранившихся жрецов – носителей традиций Атлантиды. На востоке, в земле Нод, они, вместо Адама, получили другого патриарха – Каина. И лишь те, которые оказались меньше отравлены влиянием Шэйда и остались на месте, исполнили предназначенную им великую роль – стать первыми приемными детьми великого Адама. Это – коренные племена Кавказа, объединенные кровным преадамитским родством и культурой, а затем – мощным влиянием Адама. Если верно, что адамитское ГА: земля (ср. егип. ГЕБ, греч. ГЕЯ, шумер. КИ), то это имя означает “АДА-земля”, в отличие от немногочисленных прямых потомков Адама, которых, как мы покажем ниже, стали называть АЕРГАМИ. В еврейском предании это “АДА-земля” выразилось в понятии “адама?”: земля. Коренные племена Кавказа были первыми, принявшими таинство усыновления Адаму, поэтому среди народов земли они в наибольшей степени сохранили адамитскую традицию в ее первозданном виде; внутри же кавказской общности в этом отношении выделяются абхазские племена, которые никогда не покидали землю Адама.

Древнее таинство восыновления Адаму связано с двумя ключевыми словами: именем Всевышнего АН и священным камнем АБР. АБ на разных языках, и прежде всего на абхазском, означает “отец”; но если этот корень входит в слова, связанные со значением “камень”, то это заставляет задуматься. Во всяком случае, не просто найти естественную связь между такими первичными и конкретными понятиями, как “отец” и “камень”. Если верна наша версия о роли камня как первой колыбели Адама, то эта необычная связь становится объяснимой, а нартский миф о рождении Сасрыквы из камня можно понять, как отголосок предания об Адаме. Абх. АБРЛАШ: жемчуг; поскольку абх. ЛАШ (ЛАС): светлый, светящийся, то букв. АБРЛАШ: светящийся камень; причем абх. АБР может быть понято как: необычный, священный камень. Евр. БЕН: камень – перекликается не только с АБ, ba : отец, но и с БЕН }b: сын.

Упомянутые в Библии “огнистые камни” Эдема (Иез. 28:14) АБНЕЙ ЭШ “камни огня” – могли быть первоначально “горячими камнями”; сравним евр. ЭШ: огонь с абх. АШЫ: горячий. В книге Бытия как достопримечательность земли Эдем назван камень ШЕХАМ ; евр. ШЕ: тот, который; евр. ХАМ: теплый, горячий; на греческий язык ШЕХАМ переведен как ОНИКС (Быт.2:12). Убедительное указание на таинство АБР в абх. АУАА БАРА - БАРА:УА: избранные люди. Камень как центр священного пространства присутствует в группе абхазских наречий – АБРА: здесь; АБРАХЬ: сюда; АБРСТЫ: отсюда; АБААР: вот оно; возможно, отсюда же абх. БАРА: видеть. Греч. ЛАВРА labra: ущелье, отсюда ЛАБИРИНТ; laburintoV; впоследствии ЛАВРОЙ стали называть крупный монастырь или совокупность монастырей. Иранское название горы, на которой находился рай АЛБОРАШ, перекликается с абх. АБРЛАШ: драгоценный, светящийся камень. К преданию о священном камне АБР, несомненно, восходит алхимическая мистика “философского камня”, который якобы давал бессмертие его обладателю. Имя гностического главы небес и эонов АБРАКСАС, видимо, греческого происхождения, abraksaV: адамитское АБР с добавлением греч. КСАС, ksaV: чистый, ясный, светлый. Так же можно объяснить загадочный магический термин АБРАКАДАБРА, из-за своей непонятности ставший символом всего запутанного и бессмысленного; слово можно разбить на компоненты АБРА-К-АД-АБРА и прочесть по правилам абхазского словообразования как формулу заклинания: “камень, тот самый адамов камень”. В арабском КА’АБА первый слог КА’, вероятно, происходит от общесемитского К’АН: здесь – т. е. главная святыня ислама это камень, название которого можно перевести как: “здесь отец”. Связь между “отцом” и “камнем” та же, что и в абхазском; подчеркнем, что по арабскому преданию камень принадлежал самому Адаму.

Как утверждает Ш. Х. Салакая, в современных адыгских языках АБРА – камень употребляется только лишь в составе сложных слов, в сочетании с МЫВЭ или МЫЖЬО: камень, напр. АБРАМЫВЭ, АМБЫРМЫЖЬО. Элемент АБРА, АБЭР присутствует в терминах АБРАГЬУЭ: большой, рослый – преимущественно о человеке; АБЭРАГЬУЭ: гигант, гигантский. Отсюда Ш. Х. Салакая делает вывод, что АБРА, АМБЫР означало не вообще камень, а камень большой величины, даже скалу; мы можем предположить, что эти значения АБР могли возникнуть тогда, когда память об Адамовом камне стала уже легендарной.

Почему же все-таки Адамов камень назывался АБР: т. е. нельзя ли попытаться этимологизировать второй, поистине универсальный корень: Р? Такую возможность открывает абхазский язык, в котором Р: суффикс действия, локативный суффикс, солнце (АМРА), сила, река, локоть и т. д. Близкие к Р по звучанию Я или ЯЬ входят в слова АЯЫ: фаллос; АЯЬЫ:бурный; АЯУЯУА: сильный; АБЯАБ: бык, тур – все эти термины символизируют творческую мощь, т. е. вполне оправдано наше предположение, что АБЯ (АБР) указывает на акт творения. Абхазский термин АБЯАРА: дать клятву (Богу), возможно, указывает на таинство приобщения к Адамову роду; “дать клятву” – значит стать хотя и приемным, но законным сыном Адама. Аналогичный сюжет мы встречаем в нартском эпосе, где только Сасрыква является родным сыном Великой Матери нартов; остальные девяносто девять братьев – приемные дети; загадочной остается также фигура ГУНДЫ, “сестры нартов”. Адамитское таинство усыновления сначала касалось, как мы уже упоминали, только самых близлежащих соседей Адама и “клятва” могла совершаться непосредственно на Адамовом камне АБР. Возможно также, что доступ к этому камню был закрыт и таинство совершалось на его копии, изготовленной по указаниям Адама. Ближайшие по степени родства к абхазам убыхи: БРУХ; абазины: АБ/Р/АСГ; этноним АБХАЗ также можно возвести к священному камню АБЯА. Абхазский язык сохранил очень древнее выражение: ДЫЛ)АГЫЛАН ДБЯЕИТ, что означает: он вошел внутрь и дал клятву – здесь можно видеть указание на то, что священный камень находился в углублении, например, скалы.

Г. Ф. Турчанинов связывает с Абхазией название БЯНЫ в майкопской надписи: “Корень БЯА в абхазской речи в давние времена означал: горный хребет, горы. По-видимому, значение слова БЯА: горный хребет, горы было переносным. В прямом значении слово (А)БЯА с ударением на (А) сохранилось в значении: спина, хребет (человеческий). Если к восстанавливаемому нами сравнительным путем корню абх. БЯА присоединить аффикс “страна” – НЫ, то мы получим исторически реальную форму БЯАНЫ, следовательно, (А)БЯНЫ: Страна гор. Так названа Абхазия в нашем памятнике” (Г. Ф. Турчанинов Памятники …).

Отмеченная Турчаниновым связь понятий “спина” и “горы” (как в русском: “спинной хребет” и “горный хребет”), помимо наглядной аналогии, может восходить и к ассоциациям со священным камнем, на котором Адам, будучи младенцем, лежал спиной – возможно, камень имел некоторое углубление, как люлька. В таинстве АБР человек, подражая Адаму, ложился в углубление камня. Поэтому, в частности, абх. “иметь БЯА” значит иметь защиту, покровительство. Ср. абх. АБРУ – теперь: гайка, но раньше, возможно: камень с углублением. Со “спиной” связан ряд абх. слов, лингвистически близких к “камню” – АБЯА: спина; АБЯРА: чесать, отскребать (ср. индоевропейское БХРУ: с тем же значением); АЯЬЯЬАРА: скоблить; АБЯАЖЪ: корка после раны. Сюда же восходят лат. АБРАЗИЯ, abrasio: сдирать, соскабливать; лат. АБРУПТУС, abruptus: обрывистый; рус. ОБРЫВ; а также и-е. БЕРГ, berg: гора и слав. БРЕГ: берег. Можно ли считать случайным, что формант БР содержится в терминах, выражающих близкую степень родства: и-е. БРАТ, bhrat и слав. БРАК? Возможно, сюда же восходят слав. БРЕМЯ: беременность и евр. УБАР: эмбрион, зародыш. Не есть ли это отголосок тех времен, когда вхождение в адамитскую семью, новое рождение, было связано с “таинством камня” АБР?

В этой связи следует обратить внимание на абх. АБРАГЬ: абрек. В наше время это слово означает: человек, живущий вне общего закона, одиночка, отшельник, иногда разбойник; в то же время это – одинокий воин, ведущий борьбу за справедливость. В древности это могло быть титулом жрецов, в каком-то смысле стоящих вне Общества: к ним, скорее всего, предъявлялись особые требования аскетизма и отшельничества. Это были жрецы таинства АБР; в связи с этим существенно, что абх. АГЬ: женский орган; т. е. АБРАГЬ: рождающий на камне или: рождающий посредством камня. И снова вспоминается нартский миф о зачатии Сасрыквы от таинственного, неизвестного пришельца и камня; камень здесь заменяет материнское лоно. Корень БР имеет священный смысл и в индоевропейских языках; так, санскр. БРАХМАН: жрец, и в то же время БРАХМА: высшее божество. Как бытовое, так и священное значение имеет и-е. БРОД brod: хлеб – первоначально лепешка, испеченная на горячем камне. Древнейшее название хмельного напитка: БРАГА считается заимствованием из кельтского, но как оно попало к самим кельтам? Здесь, возможно, содержится указание на культ священного вина, также связанный с “таинством камня”. Случайно ли, что в таинстве Евхаристии, которое было установлено Иисусом, центральное место занимают именно хлеб и вино?

На мистериальное значение хлеба указывает этимология самого слова ХЛЕБ - от лат. ЛИБАРЕ, libare: посвящать, совершать жертвоприношение и греч. ЛИБЕ, l o i b h : возлияние. В результате всемирной адамитской проповеди этот священный термин мог попасть в китайский язык - кит. ГЛИП, gliep: рисовые зерна.

Кроме хлеба и вина, важнейшим элементом древнего таинства могла быть СОЛЬ: в пользу этого - словосочетание рус. ХЛЕБ-СОЛЬ, англ. bread and salt, как выражение гостеприимства; тот же смысл имеет абх. АЧЕИ-%ЬЫКА, где АЧА: хлеб, А%ЬЫКА: соль. Иисус в Евангелии сравнивает Себя с хлебом (Ин. 6: 35), а учеников - с солью (Мф. 5: 13).

Необходимо особо выделить семитическое (арам., араб., евр.) гнездо слов с корнем БР, связанных с понятием творения, созидания, а также таинства, посвящения. Так, евр. ЛИБРО: творить; БОРЕ: Творец (о Всевышнем); БРИА: вселенная; УБАР: эмбрион, зародыш (ср. греч. ЭМБРИОН); ЛЕАБЕР: оплодотворять; БАР: злак, зерно; (арам.) БАР: сын; БЕРЕШИТ: вначале, в древние времена; БЕРЕШИТ БАРА: “В начале сотворил” – первые слова Библии; МААСЕ БЕРЕШИТ: сотворение мира; БЕРИ: брать, избирать (ср. и-е. БХЕР, общеслав. БРАТИ, осет. БАРУН, армян. БЕРЕЛ, исл. БЕРА, греч., лат. ФЕРО); БАРА: резать, обрезать; БРИТ: союз, договор, обрезание; ИБРИ: еврей; БАРИ: здоровый; БРИЙОТ: люди; БРОШ: кипарис (м. б. первоначально “священное дерево”?); ДАБАР: дело (но также повелительное слово); КАБИР: могучий; БАРЗЕЛЬ: железо (м. б. БАР-З-ЭЛЬ: сотворенное Богом). Интересно словосочетание НИХСЕЙ ЦОН БАРЗЕЛЬ: вечные ценности (в религиозном смысле), где НИХСЕЙ: ценность, ЦОН: коза, овца. Евр. БАР в сочетаниях придает значение свойства, качества; так БАР-ДААТ: здравомыслящий, рассудительный (ДААТ: знание, мудрость); БАР-САМХА: авторитетный человек (САМХА: опора; СМИХА: посвящать в сан); БАР-МИНАН: покойник (МУНАХ: лежащий, положенный); БАР-МИЦВА: совершеннолетний (МИЦВА: заповедь); БАР-КАЯМА: долговечный, устойчивый (КАЯМ: существующий, действительный). Родственный корень БРК в евр., угарит., финик. выражает понятие благословения; евр. БАРУК, БРАКА: благословение; отсюда БЕРЕК: колено (в связи с коленопреклоненной молитвой); а также, вероятно, БАРАК: молния (небесный знак); БАРАД: град (с неба); БАРЕКЕТ: агат (священный камень).

Отметим, наконец, что формант БР входит в большое число древних топонимов и этнонимов, напр. БРУХ. АБ/Р/АСГ, ОБР (АВАР). ИБЕР (ЕВЕР), ЭЛБУРС (ЭЛЬБРУС), БЕРБЕР, БРИТТ, БРАЗИЛ (райский остров!), БУРУШАСКИ (генетически изолированный язык на крайнем северо-западе Пакистана). Множество абхазских фамилий содержат корень БР (БЯ): БЯАЖЪБА, АБЯА%Ь, БРЦЫЦ, убых. БРЗЫКЬ, БРКОК и т. п. Заслуживает внимания ряд производных слов во многих языках, содержащих БР; приведем несколько примеров из русского: ОБРАЗ (АБРИС), ОБРЯД, АБОРИГЕН, БРЕМЯ, БРИЛЛИАНТ, АБРИКОС, БРОД, БРАТЬ.

Образ священного камня пронизывает всю Библию: рассмотрим наиболее характерные упоминания.

Патриарх Иаков заночевал вблизи местечка ЛУЗ между БЫЭЙР-ШЕБОЙ (Вирсавия) и ХАРРАНОМ: “И взял из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте” (Быт. 28:11). Во сне Иаков видит лестницу, восходящую до неба, по которой восходят и нисходят ангелы. На вершине лестницы (АЛАВ: над ней) стоит ЯХВЕ, благословляющий Иакова и его потомство, а через него – весь мир: “И благословятся в тебе и семени твоем все племена земные” (Быт. 28:14). Пробудившись, Иаков сказал: “Истинно Господь присутствует на месте сем: а я не знал! И убоялся и сказал: как страшно место сие! Это не что иное, как дом Божий, это – врата небесные” (Быт. 28:16-17).

Особая роль камня в этом видении и благословении может пониматься как отголосок древнего адамитского “таинства камня”, связанного с инициацией. Иаков спит на камне, как когда-то спал на эдемском камне младенец Адам. Такое понимание хорошо согласуется с дальнейшими действиями Иакова: “И взял камень (ЭБЕН) который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его” (Быт. 28:18). В ознаменование происшедшего Иаков переименовал место видения ЛУЗ на БЭЙТ-ЭЛЬ: Дом Божий; но что для нас особенно важно, также стал называться и сам камень: “И я в мире возвращусь в дом отца моего, и будет Господь (ЯХВЕ) моим Богом (ЭЛОХИМ); этот камень, который я поставил памятником, будет домом Божиим” (Быт. 28:21-22).

Обычай ставить БЭТЭЛИ, священные камни, и помазывать их маслом в знак поклонения, был распространен на всем Ближнем Востоке: у западных семитов, арабов, в Угарите (угарит. БИТИЛУ); у финикян этот обычай переняли греки (греч. БАИТИЛИЯ). Почему же камень назывался “Дом Божий”? Не восходит ли это название к доавраамической дольменной эпохе: вспомним абхазское АДАМ-РА: дольмен, букв. “место Адама”. В семитической традиции “место Адама” могло трансформироваться в “Дом Бога”. Понятие БЭЙТ, у евреев часто употребляется в священном смысле; так, БЭЙТ-МИКДАШ: Иерусалимский Храм, букв. “дом святыни”; БЭЙТ-КНЕССЕТ: синагога; БЭЙТ-ИСРАЭЛЬ: дом (народ) Израиля; БЭЙТ означает также: семья, династия, основа, авторитетный источник. Все это хорошо согласуется с нашей гипотезой о первичном адамитском таинстве камня.

Камень как символ Мессии употребляется у пророка Исайи: “Вот, Я полагаю в основание на Сионе камень (ЭБЕН) – камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный: верующий в него не постыдится” (Ис. 28:16). Примечательным указанием на таинство адамитского усыновления может служить сходство еврейских корней БЕН: сын и ЭБЕН: камень. Апостол Петр, цитируя это место из Исайи, называет “живым камнем” Иисуса Христа и затем самих учеников (I Петр. 2:4-8). Как бы вспоминая в пророческом озарении древнее адамитское таинство усыновления Адаму и одновременно жреческого посвящения, Петр в связи с темой “краеугольного камня” продолжает: “Вы – род избранный, царственное священство, народ святый, люди взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет; некогда не народ, а ныне народ Божий” (I Петр. 2:9-10). Ту же мысль о приобщении к избранному народу через священный “камень” развивает апостол Павел: “Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, бывши утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем” (Еф. 2:19-20). “Камнем” называет Иисус апостола Петра, устанавливая первосвятительское служение в Церкви: “Я говорю тебе: ты Петр (греч. ПЕТРА petra: камень), и на сем камне Я создам церковь Мою, и врата ада не одолеют ее и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах” (Мф. 16:18-19). Связь понятий священного камня с отпущением грехов может служить еще одним отголоском древнего таинства камня. На связь камня с таинством сотворения человека, возможно, намекают слова Иоанна Предтечи: “Бог может из камней (греч. ЛИТОС litoV) сих воздвигнуть детей Аврааму” (Мф. 3:9; Лк3:8). В греческом тексте вместо “воздвигнуть” стоит более выразительное ЭГЕЙРО (egeiro): пробуждать ото сна, т. е. буквально: “Бог может из этих камней пробудить ото сна детей Аврааму” – нет ли здесь отголоска древнего обряда инициации, при котором адамов камень (а в дальнейшем дольмен, АДАМРА: место Адама) служил как бы колыбелью, из которой пробуждался уже иной, новый человек?

И. В. Морозов дает популяризованный обзор мифов и преданий о священном камне у разных народов мира. Разумеется, разнообразные обычаи почитания камней могли возникать естественным образом в доадамитских племенах; с другой стороны, эти обычаи могут иметь и сравнительно позднее происхождение. Каждый упоминаемый ниже культ камня требует специального исследования: содержит ли этот культ отголосок адамитского предания – но ни в одном случае не следует заранее исключать такую возможность.

Так в Белоруссии до сих пор почитаются “следовики” – гранитные глыбы с отпечатками человеческой ступни. Считается, что эти следы оставили святые, сходившие с неба. На берегу реки Свислочь в центре Минска лежит огромный камень, который в древних легендах носил имя ДЕД и служил местом поклонения.

Согласно еврейским преданиям, царь Соломон обладал священным камнем, доставшимся ему от предков; он повелел отколоть от него кусочек, оправил его в серебро и начертал на нем знак мудрости. Благодаря силе камня ему удалось пленить демона Асмодея. К этому камню средневековые алхимики возводили идею “философского камня”, способного превращать одни металлы в другие. Но камень этот имел и духовную ценность: “Ищущий находит добродетель с помощью Камня и, открывая и познавая его и будучи уверен в нем, он обретает большую радость, нежели мир в состоянии дать” – гласит алхимическая премудрость.

Герою восточных сказаний ГЭСЭР-ХАНУ освещал дорогу сияющий камень; Кухулин, герой ирландских саг, пронзенный в бою вражеским копьем, умер стоя, привязав себя к священному камню. ЛИМИМУТ, богиня западно-индонезийского пантеона, родилась из камня, ставшего ее плотью. ДУШАРА, Бог-Творец у древних арабов, рожден девой-камнем. Идолом Душара служил черный кубический необработанный камень. Жизненная сила ЛА в тибетской мифологии отождествляется с душой целого народа и живет в камне из бирюзы: чтобы победить народ, надо разрушить этот камень. Финские духи МААХИСЫ – “жители земли”, требовали от путников подношений на тропе у священного камня. Деревянные идолы бога-громовержца АЙЕКЕ у саамов имели в голове осколок камня. ВАКАН, “великая тайна” у племен сиу, персонифицировалось в облике камня ИНЬЯНА. На Меланезийских островах бог охоты и ремесел КВАТ рожден матерью-камнем. Божество НДЕНГИ (Острова Фиджи) “вышло из камня” и живет в горной пещере, устанавливая оттуда мировой порядок.

В мифах племен ЭКОН Бог неба и Творец мира ОБАСИ-ОБА вручил первой паре людей семь камней, которые дали им власть над землей. Греческий бог ГЕРМЕС превратил в каменную скалу пастуха ВАТТА за то, что он выдал богам тайну похищенного Гермесом божественного стада; скала эта стала называться Указницей. КРИШНА получил от бога солнца СУРЬИ чудесный камень в награду за подвиги. В древнерусском “Сказании о Варлааме и Иоасафе” святой отшельник дарит царевичу волшебный камень. У былинных богатырей седло “обсажено драгоценным каменьем”, что позволяло им угадывать путь в темноте и в непогоду. Такие же камни – указатели пути имели с собой вечные странники, “калики перехожие”. “Вещий камень” на Сионской горе предостерегает новгородского богатыря Василия Буслаева не переступать через него, но тот ослушался и погиб. Участь самого Новгорода связывалась с неким священным камнем; город потерял могущество, когда камень покинул его. В русских былинах одно из центральных мест занимает АЛАТЫРЬ, “бел-горюч камень, всем камням отец”; иногда “горючий” понимают как “горящий”, “светящийся” (ср. абхазский АБРЛАШ). Индейцы МАЙЯ считали, что их столица построена на Большом Камне, дарованном богами. Жители племени ТОДА, в горах Южной Индии, исполняют ритуал поливания камней молоком, обозначая таким образом пастбища буйволов. В ДЕЛЬФАХ у храма АПОЛЛОНА покоится небольшой камень, который ежедневно смазывали маслом. Над этим камнем должны были встретиться два орла, выпущенные ЗЕВСОМ, чтобы превратиться в одного двуглавого.

Возможно, библейская идея “помазания” пророков и царей произошла от древнего обычая натирать священные камни маслом (елеем). Древнегреческий философ Геофраст сообщает, что его соотечественники при встрече с гладким, необычного вида камнем поливали его маслом и затем совершали над ним молитвы богам. В Японии культ камней занимает исключительное место. Божества камней называются ИСИГАМИ; круглые камни – вместилища души человека; камни причудливой формы понимаются как “тела божеств”. В Сирии храм ААРОНА на горе ОР, где могила пророка, окружен кучами камней, которые паломники приносят как подтверждение своих обетов. Верховное божество индейцев КЕЦАЛЬКОАТЛЬ восседал на нефритовом троне. Вообще “трон” у большинства народов первоначально ассоциировался с камнем. Вспомним каменные “престолы могущества” в Старшей Эдде и каменные сидения нартов (в последнем случае камень часто заменяется скамьей из священного железа).

В АФИНАХ хранится камень, стоя на котором, все девять архонтов (правителей города) приносили присягу. Туземцы тибетского племени ГАРО дают клятву перед богом молний, стоя на священном камне: “Пусть ГОЭРА убьет меня этим камнем, если я сказал ложь!” Обряд бракосочетания у древних АРИЕВ связан с клятвой верности у камня: жених семь раз ставит правую ногу невесты на камень-жернов. У народа КУКИ, в Центральной Индии, новобрачные в знак верности одновременно ставят ноги на большой камень в центре деревни. У североамериканских индейцев племени МАНДАНА пористый камень служил оракулом. У австралийских аборигенов разрисованный камень ТЬЮРИНГА или ЧУРИНГА использовался в обряде инициации юношей и понимался как “Карта путешествия предков в царстве сна”, т. е. в мире умерших.

Черный камень предсказывал судьбу китайского императора; с помощью такого же камня заглядывали в будущее монгольские БАГДО-ХАНЫ. Тибетские надписи на камнях предсказывали судьбы целых народов. Заметное влияние на средневековое сознание оказал кельтский культ каменной чаши ГРААЛЯ. На старофранцузском ГРААЛЬ означает одновременно: “сосуд, чаша” и “книга, надпись”. Некоторые варианты легенды представляют камень-чашу испещренной магическими письменами. Персидскому царю Джамшиду принадлежала “Чаша всеведения” ДЖАММИ, которая отражала все происходящее в мире. ГАУТАМА БУДДА также имел свою каменную чашу, отказавшись от золотой; чаша Будды состояла из четырех чаш со всех сторон света, слившихся в одну. В скандинавском эпосе чаша иногда заменяется священным рогом, покрытым руническими надписями.

В этой связи представляет интерес, например, свидетельство Николая Рериха: “Особенную радость доставило нам открытие в Тибете, в области Трансгималаев, типичных менгиров и кромлехов. Вы можете представить себе, как замечательно увидеть эти длинные ряды камней, эти каменные круги, которые живо переносят вас в Карнак, в Бретань, на берег океана... Вспомним, не делая никаких выводов, что племена северного Тибета ХОРЫ странным образом напоминают некоторые европейские типы. Ничего нет в них ни китайского, ни монгольского, ни индусского. Перед вами в искаженном виде проходят лики с портретов старофранцузских, нидерландских, испанских художников. Жители Лиона, БАСКИ, итальянцы кажутся нам в этих орлиных носах, больших прямых глазах, в характерных морщинах, в сжатых губах и черных длинных прядях волос. Эта область еще даст интереснейшее сопоставление” (Н. Рерих, стр. 146-147).

Если имя Всевышнего Бога АН является несомненным признаком адамитского влияния, то идея священного камня не могла остаться монополией адамитов. Нельзя исключить, что культ священного камня существовал уже в доадамитские времена. С другой стороны, этот культ мог быть переосмыслен в плане противодействия адамитскому духу. Отголоски этой борьбы отразились как в древних памятниках, так и в противоречивости архаичных религиозных культов Тибета.

Ключом к азиатскому адамитству, возможно, является малоизученная мифология тувинцев, немногочисленного /около 200 тыс./, но очень древнего народа, живущего в географическом центра Азии, в труднодоступной горной котловине Алтая. Профессор Монгуш Кенин-Лопсан, сын жреца и сам один из почитаемых шаманов, положил начало этим исследованиям /см. его книгу: “Магия тувинских шаманов”, Кызыл, 1993/. Под слоем гуннских мифологические влияний, также достаточно древних, на общетюркском и общеалтайском фоне выделяются удивительные особенности именно тувинской священной мифологии.

Достаточно сказать, что АДА на тувинском означаем:"отец; тув. АДАМ:мой отец; тув. АВА:мать /ср. библ. ХАВА:Ева/; первопредком тувинцев считается АДЫГ ХАИЫРАКАН: небесный или божественный медведь; тув. КАН: небо, которое мыслится как "отец людей" /обычная модификация древнего учения о небесном Боге-Творце АН/. медведь, "обладавший человеческим разумом" /тув. АДЫГ КИЖИ УГААММЫГ/ спустился с АЗАРЛАР ДЕНГИРИ, т.е. с неба, где проживало племя АЗАРЛАР. Образ медведя, безусловно, представляет собой обычное анимистическое оформление древнего адамитского предания /ср. абх. АДАМБАЙ: зубр - и в тоже время “Адам-отец”, а также абх. предание о медведе, похищавшем женщин, которые рожали ему детей/. Это подтверждается тем, что в других вариантах племя АЗАРЛАР или АЗАР КУРБУСТУЛАР представляет собой людей с рядом особенностей: они меньше ростом /возможно, смешение предания об адамитах с преданием о карликах-ацанах/; пояс их одежды подвязан на груди /шарф адамитского жреца/- на этот же шарф намекает особый тувинский культ медведя с белой шеей они живут как бы в воздухе: тув. АГААР /т.е. на высоких горах/; едят особую пищу /ср. библейское предание о вегетарианстве адамитских патриархов/, они спускает вниз радугу: тув. ШАЛБА /отголосок рассказа о завете патриарха Ноя, связанном с радугой/; человек, “пораженный радугой”, впадает в священное безумие /ср. абх. предание о людях, “'пораженных молнией”/. Космогонические представления тувинцев отражают общеадамитские предания о потопе, о битве огня с водой, о сотворении мира сильным ветром /ср. библ. "И Дух Божий носился над водой"/. Приведем один из таких рассказов:

“Когда-то плоское ветром продувалось, круглая вещь шаром прокатывалась. Тогда бушевали три смерча в этом мире. Сначала огонь-смерч поднялся и покрыл весь мир пламенем. Затем вода-смерч сотворила наводнение и победила огонь-смерч, потушив его, как говорят, наконец, поднялась буря-смерч и она до основания разрушила высокую гору Сумбер-Уула, что находилась на севере . Пылинка-земля от тайги Сумбер-Уула, которую разрушила буря-смерч, подавила воду-смерч и высушила наводнение. Говорят, что буря-смерч творила этот мир. По следам бури-смерча образовались реки, долины, моря и человеческий род, так говорят"/М.Кенин-Лопсан, стр. 64-65/.

Отметим, что "северное" расположение мировой горы СУМБЕР может указывать на тот факт, что адамитские жрецы-миссионеры пришли к предкам тувинцев с севера. Отражением сложной духовной борьбы вокруг человеческого рода и внутри него служит тувинское представление о пяти видах шаманов: 1/потомственные, 2/ небесные, 3/земные или природные, 4/и 5/ - от двух видов злых духов. Подобные представления содержатся и в шаманизме других народов.

Наша ключевая гипотеза об адамитской инициации, таинстве вочеловечения обретет историческую плоть, когда будет раскрыта загадка “дольменного народа”, всемирная активность которого приходится на тысячелетие, которое мы называем “яфетическим”: приблизительно 2800-1800 гг. до н. э. Почти несомненно, что сами дольмены как-то связаны с этой инициацией, но мы знаем об этом слишком мало. Может быть, анализируя архаические заимствования в жреческих культах Египта и Шумера, удастся выявить традицию более древнего жречества АБР, служителей священного камня? Некоторый свет на этот вопрос проливает анализ нартского эпоса (см. главу “Дорогами нартов”). Отголоски этой традиции сохранились в библейском культе священных камней УРИМ И ТУММИМ, которые первосвященник носил на груди; они каким-то образом связывались с возвещением Божественного откровения. Существует теория, согласно которой эти камни первоначально хранились в Ковчеге завета, но религиозный смысл самого этого каменного (!) Ковчега остается не до конца ясным – утверждает авторитетный библеист Луи Буйе:

“Сам Ковчег остается для нас весьма таинственным предметом. Речь идет о ящике, более или менее похожем на гроб и по форме и по размерам, но над ним или по сторонам от него стоят две фигуры херувимов с крыльями, сложенными над его крышкой... Ковчег будет установлен для постоянного культа в Иерусалимском храме. Отныне Ковчег представляется точным местом присутствия Ягве. Еще точнее – местом этого присутствия считается пустое пространство, заключенное между возвышающимися над Ковчегом херувимами” (Луи Буйе. стр. 92-93).

Мы можем предположить, что Ковчег служил одновременно символом как Адамова камня, так и Небесного престола, на котором восседает Яхве, божественный первообраз Адама. В христианской Церкви эта символика переносится на Престол – главное священное место в каждом храме, на котором совершается Евхаристия: таинство нашего приобщения к Телу и Крови, тем самым к “роду” Иисуса Христа. Вероятно, христианский культ приобщения к Иисусу в таинствах крещения и причастия в общих чертах воспроизводит древний культ вочеловечения, т. е. приобщения к Адаму, вхождению в Адамов род. Яхве через пророка Исайю говорит: “Вот, Я полагаю в основание на Сионе камень, камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный: верующий в него не постыдится” (Ис. 28:16). Иисус сравнивает Себя с этим камнем: “Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла” (Лк. 20:17). Апостол Павел говорит об “отцах наших”, вышедших из Египта:

“Все ели одну и ту же духовную пищу и все пили одно и то же духовное питие, ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос” (I Кор. 10:3-4). В Откровении Иоанна “белый камень” (опять вспомним абх. АБРЛАШ!) связан с “новым именем”, которое по существу символизирует новый этап развития, новый этап сотворения человека: “Побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень, и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает” (Откр. 2:17).

Путь к этому новому этапу творения человека проложили святые прежних времен. В тиши монастырей они занимались главным делом жизни: созиданием собственной души. И уже из этой очищенной и заново выстроенной души вытекали свидетельство о Боге, пламенная молитва за мир, деятельная любовь и бескорыстная самоотдача людям. Стержнем духовной жизни преподобных была подготовка к смерти. Индивидуальная смерть представлялась как своего рода “момент истины”, когда результаты всех трудов и усилий жизни будут подвергнуты беспощадной проверке. При этом смерть никогда не рассматривалась как окончательная цель: христианство начинается с веры в телесное воскресение Иисуса Христа и с надежды на собственное и всеобщее воскресение. “Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века” – такими словами завершается Никео-Константинопольский символ веры. Но в практическом внутреннем делании внимание было сосредоточено на ближайшем, неизбежно предстоящем каждому испытании смертью. Память о смерти очищала душу от суеты, придавала жизни глубину и освобождала от инерции привычных форм существования. Как говорит ап. Павел: “Если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков” (I Кор. 15:19).

Однако чрезмерная и односторонняя многовековая фиксация на факте смерти привела к почти полное выхолащиванию евангельского пафоса воскресения. Хотя традиционные фразы о грядущем воскресении усердно повторяются, но кто из нынешних христиан, не кривя ДУШОЙ, завещает повторить на своем надгробии знаменитую надпись из древнехристианских катакомб: “Мы ожидаем весны нашего тела!” Догмат воскресения тела - практически самый важный в христианстве - перестал вызывать интерес: мы нигде не встретим ни горячих споров, ни попыток детальной разработки этого учения и его следствий, ни свидетельств молитвенного углубления в главное обетование Нового Завета. Единственная, предпринятая сто лет назад, не во всем удачная, но проникнутая евангельским пафосом попытка русского мыслителя Николая Федорова, вместо конструктивного анализа и содержательной критики вызывает в современной церковной среде яростное отторжение. Как ересь, как злостное прельщение рассматривается сама постановка вопроса о практическом участии человека в деле собственного воскресения.

Примечательно сужение о пассивном примирительном отношении к факту физической смерти ИТАЛЬЯНСКОГО философа Э.Канетти

"Им невдомек, что они наделили ее /смерть/ большею властью, чем той подобьет по чину... Они препятствует той борьбе, что единственная стоила бы свеч. Они объявляет мудростью то, что на самом деле капитуляция. Уговаривает каждого присоединиться к их собственной трусости. Те из них, кто полагают себя христианами, отравляет таким образом самое ядро своей веры, черпавшей силу в преодолении смерти. Всякое воскрешение, какое удавалось евангельскому Христу, оказало бы, послушать их, бессмысленным.

"Смерть, где твое жало?". Да это и не жало вовсе, говорят они, поскольку она всегда была здесь, вросшая в жизнь, ее сиамский близнец, они отдают человека смерти без остатка, будто некоей невидимой крови, безостановочно пульсирующей в его жилах, пусть зовут ее кровью смирения, эту тайную тень крови подлинной, неустанно льющейся для жизни /Э.Канетти, стр. 306-307/

Образ бытия преподобных лучше всего описывает паламитский термин “синергизм”: совместное действие человека и Бога; главным содержанием этого совместного действия было участие человека в продолжающемся творении самого себя. Подвиг преподобных – это высшее достижение христианства, то, что ему безусловно и безоговорочно удалось. Задача сотворения личности требовала уединения, решительного ухода из социальной жизни: “всех люби, от всех беги” – говорил основатель монашества св. Антоний. В меру сил подражая отшельникам-аскетам, жившие в миру христиане учились духовной сосредоточенности, одинокому предстоянию перед Богом, перестраиванию своей души в соответствии с Божественным замыслом о человеке. Благодаря векам христианства в нас утвердилось сознание: человеческая личность – при всей ее греховности – есть высшая ценность в глазах Самого Творца; поэтому каждый человек – при всем его несовершенстве – есть святыня для всех остальных. Каждый, кто покушается на права и достоинство личности, совершает преступление против Того, Кто эту личность сотворил и продолжает сотворять. Личность не есть только часть рода; напротив, цель существования рода есть продолжение творения личности; богатство традиции при этом становится достоянием каждой личности, глубоко осознанным и свободно принятым.

Тот, кто не понимает величия и трудности этого высшего Божественного задания, может решить, что история уже кончилась, что у человечества уже не осталось никаких существенных дел на земле. Цель Бытия – развитие человека в бесконечной перспективе Божественного Первообраза. Если же эту цель видеть лишь в создании временных форм устроения жизни, в достижении чувства относительного благополучия и удовлетворенности жизнью – то каждое очередное крушение этих форм будет казаться концом истории или даже неудачей творения. Тот, кто из духовной лени или маловерия не хочет принимать участия в продолжающейся Божественной работе по сотворению человека и мира – рискует впасть в состояние религиозного пессимизма, который у одних принимает форму безропотного подчинения року, у других – форму самоубийственного бунта. Подкрепление этому пессимизму пытаются найти в Откровении Иоанна: ведь, если не верить в обетование мессианского царства, содержащееся в этом Откровении, то история кончается торжеством антихриста, окончательной победой зла на земле.

Именно этот глобальный пессимизм дает как бы моральное обоснование для “глобальной революции”: “По мнению традиционалистов, то есть людей признающих превосходство Духа над материей, Сакрального над профаническим и т. д., сам процесс циклического развития протекает по нисходящей – от Золотого века к Железному, от Земного Рая к Земному Апокалипсису, Земному Аду... Наша цель не впереди и не сзади. Настоящее для нас еще более ненавистно, чем прошлое и будущее... Нас способна удовлетворить только Вечность, и поэтому – мы любим тебя, Революция!” (А. Дугин, стр. 338-342).

Пессимизм А. Дугина и ему подобных, по крайней мере, последователен, так как основан на принципиальном отрицании самой идеи Творца и творения. Попытка утверждения бытия без Бога абсолютно несостоятельна, что с такой глубиной и бескомпромиссностью пережил и высказал уже Гаутама Будда. Бытие без Творца обречено на самоуничтожение; в этом случае единственный путь к освобождению – это путь в небытие. Но гораздо труднее понять истоки исторического пессимизма у верующего христианина.

Вот что пишет об этом диакон Андрей Кураев: “История нужна, пока у человека есть свобода. Когда свобода последнего выбора отнимается, створки истории схлопываются. Движение невозможно. Как равнинная река намывает себе плотину и вынуждена затем искать другое русло – так и река истории. Поколение за поколением все больше грязи оставляет в ее русле, все дальше становится Небо, все труднее расслышать вопрос: “Господи, что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную”. И еще сложнее услышанный ответ исполнить... Конец истории: ничего уже не сбывается... Не исполняется. И ничто не входит в Вечность... Да, мы проиграем... Эсхатологическая этика (которую Шарль Пеги называл “этикой героического пессимизма”) знает, что в плане земной истории христианство проиграет. Но речь идет о защите некоей метаисторической истины...” (Диакон Андрей Кураев, Все ли равно как верить? стр. 160-162).

Как это уже не раз случалось в истории, внешние условия Богообщения сегодня уже не те, что вчера – но интенсивность и полнота реального, личного и свободного Богообщения не только не ослабела, но скорее, неизмеримо выросла по сравнению с прежними веками. Естественно, изменилась и форма (но не суть) сопутствующих искушений; главная из сегодняшних бед: неразличение духов – бич также и средневекового монашества; но теперь, как и опыт стяжания подлинной благодати, это стало массовым явлением.

Иван Ильин, видевший духовные болезни современного мира не менее остро, чем Андрей Кураев, делает из этого прямо противоположные выводы:

"Современный мир пронизан сквозняком безбожия. Этот сквозняк несет с собой весь яд духовного "анчара" - все соблазны плоского чувственного опыта, рассудочной диалектики, технической полунауки, омертвевшего сердца, развращенного воображения. деморализованной воли, кощунственных дерзаний, воинствующей пошлости, озлобленного властолюбия, неистовых страстей и малодушного предательства. Противостать этому может только вера нашедшая свои первоосновы, утвердившаяся в них, очистившаяся от соблазнов, закаленная в религиозном опыте, искусившаяся в видении и сомнении, в приятии и отвержении; вера, знающая вечный путь, опасные перепутья и последнюю распутицу; вера, выросшая в бурное время и потому умеющая повелевать бурям души. Время религиозного упадка ныне прошло; религиозность будет могучей, цельной и побеждающей, или же ее не будет вовсе, и тогда не будет на земле ни духа, ни культуры" /И.А.Ильин, стр. 191-192/.

“Непрофессионализм” сегодняшней духовной жизни имеет свои плюсы и свои минусы, но главное: эта жизнь перестала быть собственностью, привилегией монашеской элиты – она стала поистине доступна всем. Конечно, это привело к тому, что церковная иерархия всех конфессий пребывает в растерянности и даже в панике, не понимая своей новой роли. Эта проблема, безусловно, мучительна и требует разрешения – но трудности, вставшие перед современным духовенством, еще не дают оснований полагать, что в истории уже “ничего не сбывается”, “ничего не исполняется” и “ничто не входит в вечность”. Можно не сомневаться в том, что Божественная благодать способна уврачевать болезни и жреческого сословия, если оно найдет в себе веру и духовное мужество пойти навстречу сегодняшним требованиям Промысла.

Главным поводом для апокалиптически окрашенного пессимизма фундаменталистов всех конфессий и религий служит торжество того духа личной свободы, который является движущей силой современного Общества. Действительная трагедия состоит в том, что церковные деятели, вместо того, чтобы дать духовную пищу свободному человеку, видят в самом факте личной свободы смертельную угрозу всем духовным ценностям. Эти деятели почему-то убеждены, что “массовый человек”, не скованный властью и авторитетом высших сословий, при свободном выборе обязательно предпочтет антихриста. Как говорили фарисеи во времена Иисуса: “этот народ невежда в законе, проклят он” (Ин. 7:49). Ту же мысль высказывает у Достоевского Великий Инквизитор: “не могут быть никогда свободными, потому что малосильны, порочны, ничтожны и бунтовщики”. Но когда подобные мысли высказывают люди, чья личная святость и пророческая мудрость в других вопросах не вызывают сомнений, то становится воистину тревожно за наше будущее. Становится также ясным, что при таких заблуждениях духовных учителей народа, в России не могла не произойти революция.

Вот что писал, например, глубоко почитаемый нами святитель Феофан Затворник сто лет назад: “Царская власть, имея в своих руках способы удерживать движения народные и держась сама христианских начал, не попустит народу уклониться от них, будет его сдерживать. Как антихрист главным своим делом будет иметь отвлечь всех от Христа, то и не явится, пока не будет в силе царская власть. Она не даст ему развернуться, будет мешать ему действовать в своем духе. Вот это и есть “удерживающее”. Когда же царская власть падет, и народы всюду заведут самоуправство (республики, демократия), тогда антихристу действовать будет просторно. Сатане не трудно будет подготовлять голоса в пользу отречения от Христа, как это показал опыт во время французской революции. Некому будет сказать “вето” – властное. Смиренное же заявление веры и слушать не станут. Итак, когда заведутся всюду такие порядки, благоприятные раскрытию антихристовых стремлений, тогда и антихрист явится. До того же времени подождет, удержится”.

Нимало не отрицая значения царской власти и жреческого сословия в зрелом и свободном обществе, мы все же никак не можем согласиться с тем, что рядовой человек, будучи свободным, с неизбежностью должен предпочесть антихриста. Это равносильно утверждению, что рядовой человек не вполне вменяем, не способен отвечать за свои решения, что он как бы не вполне человек (“недочеловек” по А. Дугину). Единственное, с чем можно согласиться, так это с тем, что “массовый человек” склонен подпадать под влияние более образованной, авторитетной элиты; в этом и выражается тот факт, что он, в среднем, является как бы “менее взрослым” в духовном и гражданском отношении, чем представители высших сословий. Но суть современной эпохи и ценность свободного Общества в том и заключается, что на путь духовного взросления и личной ответственности призван вступить каждый член человеческого сообщества: жить только накоплениями общенародной мудрости становится уже невозможно. Антихрист построит свое дело не на свободе; он построит его на сопротивлении свободе, на нежелании человека пойти навстречу труднейшему требованию быть свободным и взрослым, на попытках человека уютно устроиться в бастионе своей личной инфантильности. Для того и попущены Всевышним апокалиптические испытания, чтобы такое бегство от себя, от своего человеческого призвания стало уже невозможным – во всяком случае, без отречения от Христа, к Которому искренне тянется всякая детская душа. Мы глубоко убеждены, что при действительно свободном выборе большинство человечества предпочло бы Христа Антихристу; другое дело, что этому же большинству может не хватить самостоятельности и уверенности, чтобы каждый лично мог противостоять тому натиску насилия и лжи, который приводит к власти современных и грядущих антихристов. Путь личной свободы труден, полон опасностей и соблазнов; но чем большее число людей пройдет хотя бы начальные этапы этого пути, тем меньше шансов на овладение их душами останется у антихриста. Те же, кто из благочестивых намерений препятствуют росту личной свободы, невольно способствуют успеху того самого антихриста, от которого они хотят уберечь духовно незрелые народные массы.

Самая пламенная защита религиозной автономии личности и самое беспощадное обличение душителей религиозной свободы принадлежат все тому же Ивану Ильину. Говоря о тех, кто остается в состоянии слепого доверия к человеческому, хотя бы и церковному авторитету /"гетерономная вера"/, философ пишет:

“Они как бы осуждены на то, чтобы пожизненное пребывать в состоянии религиозного малолетства, или иначе: дальше подготовительного класса им не дано продвинуться в деле религиозного опыта... Возможно, что они не только не понимают своей праволишенности /ибо духовная автономия есть неотъемлемое право человека - здесь и ниже курсив И.И./, но и не замечает ее... Но есть и другая возможность. Она состоит в том, что человек все время пытается самодеятельно воспринять, осмыслить и цельно усвоить то, что ему предлагает авторитет в порядке гетерономии. Известная часть преподаваемого поддается этому усвоению; другая часть, может быть, не поддается. Усвоенное становится содержанием его автономного верования... Грань этого деления не постоянна; наоборот, она подвижна и изменчива. У людей религиозно-живых и активных она вся жизнь отодвигается все дальше и дальше: они все время расширяют и углубляет сферу своей автономии, они религиозно богатеют, их опыт растет".

Картина, которую далее рисует Иван Ильин, с удивительной точностью предвосхищает главную болезнь современного Русского Православия: “У людей религиозно мертвенных и пассивных эта граница /между гетерономной и автономной религиозностью - авт./ может быть очень тесной, раз навсегда установившейся: они не вжиаются сердцем и созерцанием в учение своей церкви и не понимают, сколь это необходимо; мало того, они могут считать это ненужным, предосудительным и даже недопустимым умствованием, и пренебрежительно-подозрительно посматривать на тех, кто именно так строит свой религиозный опыт. Для них, что написано, что сказано, что предписано - то "свято": тут ничего больше не нужно, только покоряться и строго исполнять. Такие люди могут составлять большинство среди членов церкви; их слепое усердие может принимать характер фанатический и ненавистный; оно может приводить к церковному террору, к личным и массовым преследованиям, что мы и видим в истории.

Гетерономно-верующий часто не переносит автономно-верующего и при том потому, что смутно чувствует превосходство этого последнего в деле свободы, цельности и искренности. Здесь возникает недоброжелательство лишенного к обладавшему, классический случай зависти, разряжающейся в ненависть /принимаемой за “благочестивое рвение”/ и в жажду мести /выдаваемой за "наказание"/. История показывает нам, что эти факты могут отравлять 'большие церковные организации на многие века и составлять чуть ли не главный заряд церковно-религиозного усердия и пафоса" /И.А.Ильин, стр. 82-8З/.

Духовная свобода, религиозная автономия личности есть не только естественное право человека, но его священная обязанность перед Богом, и тот, кто отнимает это право, кто препятствует исполнении этой обязанности, тот невольно подготовляет дело антихристе. Когда же такие церковно-разрушительные построения поддерживаются пастырями и наставниками, то они в полной мере навлекают на себя грозное обличение Спасителя: "Горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли и входящим воспрепятствовали" /Лк 11:52/.

Развивая мысль Николая Бердяева, о трагическом аспекте становления личности говорит Виктор Аксючиц:

"В личности пересекаются две линии ее назначения: путь духовного самоуглубления - духовная вертикаль бытия, и путь воплощения, принятие плоти, жизнь в ее разнообразных формах - духовная горизонталь бытия... Отказ от крестонесения не облегчает судьбу, а ввергает человека в бессмысленный круговорот жизни. преисполненный безблагодатным, непросветленным мучением. Это не очистительные крестные страдания, а боль падения и погружения в хаос.. Источник всех заблуждений, греховных поступков в том, что человек пытается отказаться от бремени Креста... Чтобы сохранить единство личности, требуется постоянное творческое усилие, преодолевающее агрессию мирового хаоса. Песчинка человеческого "Я" находится под космическим прессом, терзаемая вселенскими стихиями. Нередко судьба человека искажается из-за попыток убежать от этой муки. Многие и физически", и душевные заболевания является результатом или формой отказа от бремени сохранения душевного единства" /В.Аксючиц, стр. 253/.

Но, соглашаясь с тем, что становление личности есть главное задание эпохи, необходимо сказать и большее.

Личная духовная свобода и самостоятельность не есть самоцель, но лишь абсолютно необходимое условие для перехода к следующему этапу творения человека. По мере того, как человек высвобождается из материнских объятий общей души, коллективной души народа, он начинает испытывать чувство глубокого, метафизического одиночества: миновать это испытание невозможно. Пока отдельная душа была лишь органом, частью общей души, человек, по крайней мере, на уровне подсознания, не отделял себя от других. Индивидуализация порождает в человеке два принципиально разных стремления. Одно из них – вернуться назад, снова раствориться в общем, в каком-то смысле, перестать быть личностью; иное, прямо противоположное стремление направлено вперед – к онтологической встрече с Другими, с такими же самостоятельными и зрелыми личностями, как он сам. Обрести братьев, собраться вместе на новом уровне можно лишь заново обретя Отца, Который есть Начало и Основа нашего существа. Главная трудность в том, что два противоречивых стремления сливаются в одном и том же чувстве одиночества и мы легко смешиваем эти стремления; в результате безысходно топчемся на месте, не решаясь сделать шаг ни вперед, ни назад. Прекрасно описал это состояние души знаменитый протестантский богослов нашего времени Пауль Тиллих:

“Главная характеристика всей нашей жизни – отчужденность от других и от самих себя. Мы отчуждены от Основы нашего бытия, от источника и цели нашей жизни. И мы не знаем, откуда мы пришли и куда идем. Мы отделились от тайны, глубины и величия нашего существования. Мы слышим голос этой глубины; но уши наши заложены. Мы чувствуем некий радикальный, всеобъемлющий и безусловный зов, обращенный к нам; но мы восстаем против него, пытаемся убежать от его неотступности и не хотим принимать заключенного в нем обещания. Убежать нам, однако, некуда. Ибо если этот зов исходит из Основы нашего бытия, то мы связаны с ним навечно, как и с самими собою и со всей жизнью. Мы никуда не денемся от притяжения всего того, от чего мы отчуждены. Это приводит нас к познанию предельной глубины греха: разделенные и все же привязанные, отчужденные и все же принадлежащие, погибающие и все же сохраняемые, мы находимся в состоянии, которое называется отчаянием. Отчаяние означает безысходность. Отчаяние – это “болезнь к смерти”. Но болезнь отчаяния страшнее всего тем, что от нее нет лекарства, даже самоубийство здесь бессильно. Ибо мы знаем, что с Основой нашего бытия мы связаны навечно и неразрывно. Разделяющая нас пропасть не всегда заметна. Но для нашего поколения она более очевидна, чем для предыдущих. Наше чувство бессмысленности, опустошенности, сомнения и цинизма – все это выражения отчаяния, нашей отчужденности от корней и от смысла нашей жизни. Грех в его глубочайшем смысле, грех как отчаяние господствует среди нас” (Цит. По Д. Робинсон, стр. 58).

Есть лишь один выход из личного одиночества: с мужественным доверием открыть себя Богу как Другому, как высшему и единственному Другу. Не теряя своей свободы и ответственности, всей глубиной своей личности, в сокровенном молчании предстать перед Ним и жить в Его незримом, но все изменяющем Присутствии. Быть с Ним: остальное приложится. И это тихое, но величайшее деяние – целиком в нашей воле и власти: Он всегда стоит рядом и ждет, когда мы решимся признать Его существование – с нами и для нас.

Глава III. Небесный кузнец.

Продолжение ... >>> (Раздел - на стадии разработки)

При цитировании и использовании любых материалов ссылка
на сайт "www.lregelson.narod.ru" обязательна.
Copyright ©  2004 Л.Регельсон, И.Хварцкия все права защищены
E-mail: regelson@mail.ru