1. Гениохи – это “Енохи”?

Несмотря на геологические катастрофы и многократные иноплеменные нашествия во II и I тысячелетиях до Рождества Христова, можно говорить об этническом постоянстве аборигенного населения Абхазии и последовательной цепи ее культурного развития (Ш. Д. Инал-Ипа). В частности, абхазы, начиная с III тысячелетия до н. э., были стойкими хранителями древних традиций мореплавания (А. И. Лавров); мы возводим начало этой традиции к священному первоисточнику – патриарху Ною с его ковчегом. Под разными именами исторические источники, в основном греческие, говорят нам, по существу, об одном и том же народе или близкородственных народах: джики, гениохи, синды, садзы, ахеи, зихи, саниги, абасги, апсилы. Чаще всего греки употребляли название ГЕНИОХИ; происхождение этого термина остается невыясненным. Мы можем высказать предположение, что это было одно из самоназваний абхазских племен. Непонятное для греков древнее адамитское слово, восходящее к Аергам, нартам ГЕНИОХИ: люди, в ком сила Бога, где ЯЬА: сила, АН: Бог, УА: человек, АХЫ: начало, голова. Кроме того, ЕНИОХИ созвучно имени скрытого пророка ЕНОХА, живущего на своей родине, который мог изредка открываться кому-то из местных жителей.

Именно его присутствие помогло абхазам сохранить древнейшие этические традиции и формы богопочитания, приготовило их для принятия апостольской проповеди и для грядущего служения в апокалиптическую эпоху. ЕНОХ появляется на исторической арене в периоды глубоких религиозных реформ: перед угрозой каинитского влияния он ввел культ АНЫХ, подготовил Ноя к встрече с потопом; заложил основы жреческой письменной культуры после крушения империи Нимрода; передал факел изначального монотеизма семитическим народам в лице Авраама; устойчивое церковное пророчество обещает его появление во времена борьбы с антихристом. Не вполне ясной остается лишь его роль в период возникновения христианства. Может быть, три таинственных мудреца, благословившие младенца Иисуса, это Енох с двумя спутниками, водимые звездой (Аныхой!)?

Не был ли Енох тайным вдохновителем апокалипсисов переходной эпохи: от книги, носящей имя Даниила, написанной во 2 в. до н. э. – до “Пастыря” Ерма (2 в. н. э.)? Один из ранних апокалипсисов носит имя самого Еноха, но центральное место в апокалиптической литературе занимает Откровение Иоанна (ок. 70 г. н. э.); Иисус сообщает Иоанну это откровение “через Ангела Своего” (Откр. 1:1). Кто этот таинственный Вестник (греч. АНГЕЛОС ag geloV )? Иоанн рассказывает о том, как этот Вестник запретил поклоняться себе: “Я пал к ногам его, чтобы поклониться ему; но он сказал мне: смотри, не делай сего; я сослужитель тебе и братьям твоим” (19:10).

2. Пастух из Аркадии.

В пользу такого отождествления Еноха с вдохновителем апокалипсисов говорит вполне “адамитский” образ таинственного Пастыря, который открывает Ерму тайны будущего Царства: “Когда я помолился дома и сидел на ложе, вошел ко мне человек почтенного вида, в пастушеской одежде: на нем был белый плащ, сума за плечами и посох в руке” (Писания мужей апостольских, стр. 218); при этом Пастырь сообщает: “я послан к тебе от достопоклоняемого ангела”, под которым толкователи обычно понимают Михаила, упомянутого ниже (там же, стр. 256). Большой интерес представляет для нас описание одного из мистических мест, где происходит беседа Пастыря с Ермом: “И повел он меня в АРКАДИЮ на гору, имеющую вид груди, и сели мы на ее вершине. И показал он мне большое поле, вокруг которого двенадцать гор, каждая различного вида” (стр. 262). Напомним, что АРКАДИЯ arkadia означала у греков “райскую землю”. В духе древней “мистерии АБР” откровение Пастыря проникнуто образом камня. Вот центральный образ: “В середине поля он показал мне белый огромный камень, поднимавшийся с самого поля; камень этот был выше тех гор и квадратный, так что мог бы держать всю землю. Он был древний, но имел высеченную дверь, которая казалась недавно сделанною. Дверь эта сияла светлее солнца… Вокруг двери стояли двенадцать дев…” (стр. 263). Истолкование образа дает сам Пастырь: “Камень и дверь, сказал он, это – Сын Божий… Сын Божий древнее всякой твари, так что присутствовал на совете Отца Своего о создании твари. А дверь новая потому, что Он явился в последние дни, сделался новою дверью для того, чтобы желающие спастись через нее вошли в царство Божие” (стр. 270). Здесь мы видим одну из дохалкидонских попыток выразить в образе тайну двух природ Иисуса: божественной и человеческой – “присутствовал на совете Отца” и “явился в последние дни”.

3. Строительство башни, отнюдь не вавилонской.

Пастырь показывает, как малые камни, изображающие верующих, вносятся внутрь через эту щель и затем, очищенные, “изменившие цвет”, выносятся обратно. Нет ли здесь намека на мистериальную роль камня Адама АБР, а затем дольменов в адамитском таинстве? Приобщаемый к роду Адама мог влезать через узкое отверстие внутрь, поклоняться останкам патриархов-адамитов и затем символически рождаться вновь, выходя наружу из каменного чрева. Что же касается дев, стоящих у входа, то Пастырь истолковывает их как Божественные Энергии; одежды дев символизируют собой Божественные Имена: “Эти девы суть силы Сына Божия… Самые имена означают одежду их. Всякий, кто носит имя Сына Божия, должен также носить и их имена, потому что Сам Сын носит имена этих дев” (стр. 271). Светлым девам, стоящим у камня, Пастырь противопоставляет других “женщин”, уносящих камни в сторону, т. е. уводящих верующих с пути Царства: “Они увлеклись теми красивыми женщинами, которых ты видел одетыми в черную одежду, с обнаженными плечами и распущенными волосами; увидевши их, они возымели пожелание к ним и облеклись их силою, а силу этих дев свергли с себя. Поэтому они извержены из дома Божия и преданы тем женщинам” (стр. 272).

Если святые девы, согласно Пастырю, символизируют собой Божественные Энергии, то “женщины в черных одеждах” символизируют греховные страсти: тварные энергии, отравленные влиянием преисподней. Не содержится ли здесь пророчества о грядущем женском “ордене” служительниц “новой Нахамы” – вавилонской блудницы, о чем мы уже говорили выше? “Откровение Иоанна” и “Пастырь Ерма” имели одних и тех же слушателей и читателей, они проникнуты одним духом и пользуются той же системой образов. В этой системе образов становятся понятными слова Откровения Иоанна о 144 тысячах, “которые не осквернились с женами, ибо они девственники” (Откр. 14:4). “Жены” и “женщины” в греческом первоисточнике – одно и то же слово; речь, очевидно, идет о тех самых “женщинах в черной одежде”, о которых подробно говорит Пастырь Ерма. Вырванное из раннехристианского контекста, пророчество Иоанна может быть истолковано в манихейском, гностическом смысле – как осуждение супружеской жизни. Однако, ни иудейство, ни христианство не могли считать “осквернением” правильное и законное соединение с женами. Специально против манихейских уклонений раннего монашества Гангрским Собором (сер. 4 в.) были приняты, по настоянию Василия Великого, особые анафематизмы, как против ереси: “Аще кто девствует, или воздерживается, удаляяся от брака, яко гнушающийся ими, а не ради самыя доброты и святыни девства: да будет под клятвою. Аще кто из девствующих ради Господа, будет превозноситься над бракосочетавшимся: да будет под клятвою” (Правила 9 и 10 Гангрского собора. Книга Правил св. Апостолов, св. Соборов вселенских и поместных и св. Отцов. Изд. Свято-Троицкой Лавры. 1992). О чрезвычайной живучести манихейских предрассудков свидетельствует то, что знаменитый толкователь Апокалипсиса Иоанна, Иоахим из Флоры (12 в.) толкует “144 тысячи избранных” как монашеский орден.

4. Ныне царство Мое не отсюда.

Надо сказать, что само включение Откровения Иоанна в новозаветный канон встретило яростное сопротивление александрийской оригеновской школы, осуждавшей эту книгу прежде всего за “иудействующее” учение о Тысячелетнем мессианском царстве на земле. Откровение Иоанна было спасено для Церкви только несомненным свидетельством ее апостольского происхождения: наиболее веские аргументы приводил Ириней Лионский, ученик ученика самого Иоанна Богослова. Однако в период возникновения христианства влияние апокалиптической литературы было огромным; апокалипсисы, носящие имена Еноха, Даниила, Варуха, Ездры, Моисея сыграли решающую роль в подготовке иудеев к встрече Иисуса как Мессии; Сам Иисус и апостолы цитируют изречения Еноха, нисколько не сомневаясь в их подлинности. Не меньшим был авторитет раннехристианских апокалипсисов: Пастырь Ерма едва не был включен в новозаветный канон, но подвергся той же критике, что Откровение Иоанна.

Вся история Божественного домостроительства внушает убеждение: власть Бога на земле не может быть установлена без предварительного создания избранного народа; без жреческого сословия не бывает Первосвященника, без дружины не бывает Царя. Евреи не приняли Иисуса за то, что Он не установил обещанное пророками и Им Самим Царство; но, возможно, дело обстоит наоборот – Царство оказалось неосуществимым из-за того, что избранный народ отверг Иисуса: “к своим пришел и свои Его не приняли” (Ин. 1:11). Само благовестие (греч. ЕВАНГЕЛИОН euaggelion) Иисуса есть “Евангелие царствия” (Мф. 4:23; Мф.9:35; Мк. 1:14); Царство называется “Божьим” или “Небесным” по своему источнику и внутреннему содержанию, но проповедь Иисуса не дает никаких оснований сомневаться, что установлено оно будет на земле и притом в ближайшее время. В разговоре с Пилатом Иисус вынужден признать: “Ныне Царство Мое не отсюда” (Ин. 18:36); отметим, что в латинской Вульгате ключевое слово “ныне” выпущено, что в корне меняет смысл речения; но в церковно-славянском и лютеровском переводе слово “ныне” сохранено. В последней беседе на земле, перед самым вознесением Иисуса, апостолы задают ему все тот же решающий вопрос: “Не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?” На что Иисус отвечает: “Не ваше дело знать времена и сроки, которые Отец положил в Своей власти” (Деян. 1:6-7). Отметим, что греч. КАЙРОС kairoV , переведенное как тавтологическое “сроки”, имеет также смысловые оттенки: обстоятельства, поводы, причины и даже: подходящий способ, удобный случай.

5. Снова передача эстафеты.

Израиль был избран из Адамова рода, из всего человечества, приобщенного к роду Адама в древнем таинстве Камня; Новый Израиль будет создан внутри рода Иисуса, созидаемого в таинствах Слова, Крещения и Причастия. Пророк Исайя с изумлением возвещает о внезапности и стремительности этого рождения Нового Сиона: “Кто слыхал таковое? Кто видел подобное этому? Возникала ли страна в один день? Рождался ли народ в один раз, как Сион, едва начал родами мучиться, – родил сынов своих? Доведу ли Я до родов, и не дам родить? говорит Господь. Или, давая силу родить, заключу ли утробу? говорит Бог твой” (Ис. 66:8-9).

Христианство не стало религией евреев, но оно передало другим народам великие достижения еврейской духовности. Эта передача началась уже с перевода Священного писания на греческий язык; в связи с этим достойна внимания полулегендарная фигура старца Симеона, которому “было предсказано, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня” (Лк. 2:25-26). Церковное предание добавляет, что Симеон был одним из семидесяти переводчиков Библии: таким образом, подобно Еноху при Аврааме, он принял участие в очередной смене духовной парадигмы истории – передаче библейского откровения индоевропейским народам, что подготовило их к принятию христианства. Евангелист Лука рассказывает: “Взяв младенца Иисуса на руки, Симеон пророчествует о нем как о “спасении всех народов”, как “свете к просвещению язычников” и в то же время как о “славе” народа Божия Израиля (Лк. 2:27-32). Симеон благословляет Иосифа и Марию, предсказывая ей скорбную материнскую участь: “И сказал Марии, Матери Его: се, лежит сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, – и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец” (Лк. 7:33-35). Она приняла в свое сердце все страдания, которые пришлось испытать Иисусу, и достойно разделила Его славу после Своего успения и, как учит Церковь, телесного вознесения к престолу Всевышнего. Но уже при жизни она стала душой апостольского собора.

6. Что называли Иверией?

Древнее христианское предание сообщает: когда воскресший Иисус послал апостолов проповедывать Евангелие всем народам, то они собрались, чтобы бросить жребий, кому куда идти. Бывшая с ними Мария потребовала, чтобы и Она приняла участие в метании жребия; ей выпала “Иверия”. Идти на проповедь апостолы ее не пустили, но сказали: избери кого-нибудь из нас, чтобы он пошел вместо Тебя, сверх собственного жребия. Она избрала своего родственника Симона Кананита, который, закончив проповедь у бриттов, пришел в Иверию, где и претерпел мученический подвиг. Об очень раннем появлении христианства в Иверии пишет св. Ириней Лионский (130-202гг.); о “громадном значении” этого свидетельства говорит М. Э. Поснов (стр. 78). Место проповеди и кончины Симона Кананита – Анакопия (Никопсия), нынешний Новый Афон, известно с высокой степенью достоверности; достоверность обеспечивается свидетельствами о непрерывном существовании христианской общины в этих местах: предание о Симоне Кананите (I в.), показание Иринея (II в.), епископ в Пицунде (нач. IV в.), государственная церковь при Юстиниане (сер. VI в.). Отсюда ясно, что “удел Богородицы” – именно эта земля, где похоронен Симон; “Иверию” церковного предания нужно отнести исключительно к Абхазии.

7. Симон Кананит.

В одной из самых “горячих точек” этой Империи проповедовал и был казнен апостол Симон: в этих краях, несомненно, еще свежа была память о “митридатовых войнах”, столь тяжелых для Рима – а военной столицей Понтийского царства была, как известно, Диоскурия, крупнейший культурный и торговый центр, в котором смешались десятки языков. В апостольские времена, имея в виду дальние и неведомые цели, Всевышний сделал эту землю “уделом Богородицы”. Предание, связывающее имена Симона и Марии, подтверждается Евангелием Иоанна: “Был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там. Был зван также Иисус и ученики Его на брак” (Ин. 2:1-2). Почти несомненно, что женихом на этой свадьбе был Симон Зилот. Греч. ЗИЛОТ, арам. КАНАИТ: “ревнитель” – так называла себя партия воинствующих евреев-мессианистов, действительно готовивших и осуществивших восстание против Рима. Симон в Евангелии именуется также Кананитом, то ли по названию города, то ли по принадлежности к “канаитам”; возможно, Иоанн с помощью этого приема объясняет происхождение прозвания “кананит”, снимая при этом с Симона (да и со всех христиан) подозрение в связи с зилотами-канаитами.

Поскольку, согласно Иоанну, родители Симона были люди бедные (“вина недостало у них”), то, очевидно, были приглашены лишь близкие родственники; отсюда можно с большой степенью вероятности заключить, что Симон был в кровном родстве с Марией, а через Нее – с Самим Иисусом. На этом празднике Иисус, по просьбе Матери, совершил первое Свое чудо: превращение воды в вино. Вода является обычным символом жизненной силы; превращение ее в вино, тем более, во время брачного пира, было пророческим предзнаменованием грядущего преображения земной жизни, возведение ее на более высокую ступень полноты и одухотворенности. Симон Кананит, ради которого Иисус совершил это чудо, выделяется как преимущественный носитель именно этого призвания: не случайно он стал апостолом той земли, которая пронизана лучами древнего Эде-ма, и в то же время пропитана слезами его изгнанников. Не с этой ли земли должно начаться вселенское чудо: превращение воды жизни нынешней в вино жизни новой? Если Ма-терь Божия, согласно учению Григория Паламы, стала раздаятельницей Божественных Энергий, то на языке абхазов это значит: Она стала Владычицей Аных, Ее гора стала выше всех гор.

Очень вероятно, что “удел Марии” посещали и другие апостолы. Абхазское предание гласит, что вместе с Симоном проповедывал Андрей Первозванный; подтверждение можно найти у Евсевия (IV в.) который, ссылаясь на Оригена (конец II – начало III вв.), пишет, что “Андрей получил в жребий Скифию”. Раскопки христианских храмов I-III вв. в Херсоне, Танаисе, в Аксайском городище обнаружили несколько штампов для просфор с крестом в виде буквы “Х”, на котором, по преданию, был распят Андрей, – убедительное доказательство ранней традиции в Северном Причерноморье, восходящей к апостолу Андрею. Если Андрей действительно был в Скифии, то по пути он он мог проходить через Абхазию и здесь встречаться с Симоном.

8. Христианство в земле Адама.

Есть все основания предполагать, что созданная Симоном Кананитом община непрерывно сохранялась до времени создания христианской империи; в списках I Вселенского Собора (325 г.) упоминается Стратофил, епископ Пицундский. Абхазская церковь сохранила память о мученике Василиске, пострадавшем при Диоклетиане (начало IV в.) в г. Команы близ Сухума; вместе с ним в святцах упоминаются мученики Евтропий и Клеоник. Скорее всего, они были ссыльными, но не исключено, что они принадлежали к числу местных жителей, принявших греческие имена. В то время это был язык проповеди и богослужения, однако, сама христианская община была многонациональной и основной массив ее составляли абасги. Это следует из того факта, что император Юстиниан, по сообщению Прокопия, учредил в Пицунде митрополию “для лазов” – западногрузинских племен, живших в Колхиде, и “для абасгов”; греки, численность которых была, очевидно, невелика, отдельно не упоминаются.

Еще об одном христианском мученике из Абхазии рассказывают, опираясь на византийский источник, Ю. Н. Воронов и О. Х. Бгажба. “Когда в 738 г. в Апсилию, которая тогда рассматривалась как часть “Римской земли”, вторглись арабские полчища во главе с Сулейманом Ибн-Исамом, правитель апсилов Евстафий засел в Сидероне. Крепость арабы взяли штурмом, а Евстафий попал в плен. Последний патрикий апсилов был незаурядным человеком, имя которого позднее стало широко известно в христианском мире. Источник сообщает, что в 740 г. Сулейман Ибн-Исам перебил всех пленных христиан во всех городах его владычества, причем пострадал и Евстафий блаженный, сын Марина, знаменитого Патрикия. Несмотря на все принуждения, он не отрекся от истинной веры и в знаменитом городе месопотамском Харане оказался истинным мучеником, где святые мощи его благодатью Божией производят всякие целения”.

Знаменательно, что кафедральный собор в Пицунде был освящен во имя св. Софии; он был построен в 551 г., почти одновременно с главным храмом Империи – великим Софийским собором в Константинополе. Возникает вопрос: почему имя Софии вызывало такой энтузиазм – у византийских, абхазских, славянских христиан на Востоке, у британских и галльских на Западе? Современные теологи обычно отождествляют Софию с Иисусом Христом как Логосом, Божественным Словом; но почему в таком случае софийские соборы не освящались просто во имя Христа или Христа-Логоса? Несомненно, что женское имя София вызывало у верующих другую ассоциацию, а именно мысль о “жене, невесте Агнца” (Откр. 21:9). Агнец Откровения есть Иисус, символической же “невестой Христовой” всегда считалась Церковь. Так, апостол Павел пишет: “Муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее…” (Еф. 5:23-25).

Особый культ Софии выражал апокалиптический настрой, поскольку Откровение Иоанна связывает воцарение Бога-Вседержителя на земле с браком Агнца: “Воцарился Господь Бог Вседержитель. Возрадуемся и возвеселимся и воздадим Ему славу; ибо наступил брак Агнца и жена Его приготовила себя. И дано было ей облечься в виссон чистый и светлый; виссон же есть праведность святых” (Откр. 19:6-8).

Весь этот апокалиптический-софийный круг представлений, воспринятый абхазами уже от Симона Кананита – апостола, связанного с темой брака и, возможно, от Евтихия, ученика Иоанна и Павла, стал постепенно уходить из поля церковного сознания, видимо, после неисполнившегося ожидания обетований Откровения Иоанна. Через такой же кризис на рубеже первого и второго тысячелетий прошло и европейское христианство; на Руси эти ожидания, связанный с ними духовный подъем и затем глубокий кризис оказались связаны с другой датой: 7000 лет от сотворения Адама (1492 г. от Рождества Христова).

9. Иесиан-Давитиан –Соломониан-Панкратиани.

Мессиански-апокалиптические представления были свойственны и картлийцам, которые прошли длительную школу иранской духовности, пронизанной собственными апокалиптическими мотивами. Но после принятия христианства эти мотивы стали облекаться в библейско-христианскую форму, также как в самом Иране – в исламскую. Мессианские притязания династии Багратидов выражались в том, что ее генеалогия возводилась к великому еврейскому царю Давиду. Как сообщает В. А. Никитин (стр. 112), грузинские цари титуловались “Иесиан-Давитиан-Соломониан-Панкратиани”, т. е. из рода Иессея, Давида, Соломона, Панкрата. Греческое ПАНКРАТ (груз. БАГРАТ), где ПАН, pan: все, КРАТОС, kratoV : держу – прямо указывает на Мессию из рода Давида: то ли он должен произойти из рода Багратидов, то ли род Багратидов понимался как коллективный Мессия, осуществляющий Царство Божие на земле, началом которого является САКАРТВЭЛОС САМОТХЭ: Рай Грузии. Такое понимание подтверждается надписью на фамильном гербе Багратидов: “Клялся Господь Давиду в истине и не отречется ее: От плода чрева твоего посажу на престоле твоем” (Пс. 131:11).

В наше время эти “мессианские” мечты получили неожиданное воплощение в лице Иосифа Джугашвили, которого отделял буквально один шаг от полного господства над миром. Нужно ли говорить о том, какую духовную опасность для грузинского народа представляют собой эти самозванные притязания! В этом контексте нечто большее, чем кавказское витийство, слышится в словах Каталикоса-Патриарха всей Грузии Каллистрата в поздравительной телеграмме И. В. Сталину: “Уповаем, что в первые же годы второго Вашего семидесятилетия противники истории и справедливости прозрят, придут к Вам и скажут: прав ты, Иосиф премудрый, и справедливы суды твои, научи же нас, как зажить в мире с братьями, сыздавна нами обижаемыми и унижаемыми. Буди, Господи, буди” (“Журнал Московской Патриархии”, 1950, №1, стр. 5). Подобные слова в устах церковного иерарха лишний раз подтверждают, что Сталин среди историчсеких фигур всех времен и народов был самым близким и реальным прообразом того “человека греха и сына погибели”, который “в храме Божием сядет как Бог, выдавая себя за Бога” (2 Фес. 2:3-4). У Даниила антихрист описан как “презренный”, который “лестью (слав. ЛЕСТЬ: ложь) овладеет царством” (Дан. 11:21). “И будет поступать царь тот по своему произволу, и вознесется и возвеличится выше всякого божества, и о Боге богов будет говорить хульное… и о богах отцов своих он не помыслит… бога, которого не знали отцы его, он будет чествовать” (Дан. 11:36-38); противником же “презренного царя” выступает у Даниила “Михаил, князь великий” (Дан. 12:1).

10. Иоанн Златоуст .

Но вернемся на святую абхазскую землю. Еще один великий образ осеняет ее: Патриарха Константинопольского Иоанна Златоуста, который закончил свою жизнь в 407 г. в Команах близ Сухуми. По ложным обвинениям он был сослан сначала в г. Кукуз в Армении, где пробыл два года; оттуда его отправили в Питиунт (Пицунду), но он не выдержал тягот пути; его святое тело покоилось в каменной гробнице в Команах, рядом с могилой мученика Василиска, около 40 лет, после чего было с почестями отвезено в Константинополь. Иоанн Златоуст вместе с Василием Великим и Григорием Богословом каждый раз поминается по окончании православной литургии: эти трем Отцам Церковь обязана утверждением учения о Св. Троице; автором же основного текста литургии является Иоанн Златоуст. Иоанн прославился также своей пламенной проповедью в защиту социальной справедливости: “Многие осуждают меня, – говорит он, – за то, что я нападаю на богачей. Но зачем они несправедливы к бедным? Обвиняю не богача, а хищника. Ты богат? Не мешаю тебе. Но ты грабитель? Осуждаю тебя. И богачи, и бедняки – равно мои дети”. Непосредственным поводом для клеветнических обвинений послужила его дружба со знаменитой диакониссой Софийского собора Олимпиадой, которую “враги Иоанна Златоуста преследовали, как главную его опору и могущественное орудие для проведения его идей в народ: это была благотворительница на весь Восток, ей подчинялись патриархи, с ней сталкивались императоры” (Н. П. Кондаков, стр. 102).

Сама фигура Иоанна Златоуста и его пребывание на земле Апсны носит глубоко пророческий характер. Среди православных монахов, которые со времен гонений на “имяславчество” (нач. ХХ в.), а затем при коммунистах, скрывались от преследований в горах Абхазии, на протяжении многих десятилетий повторяется предсказание: “приходят времена, когда вокруг горы Божьей Матери (т. е. Анакопийской) все Православие соберется”. Это, по нашему истолкованию, есть пророчество о том времени, когда Вселенский (Константинопольский) Патриарх по воле Божией и по пути, проложенному величайшим из Патриархов, переместится в Абхазию, где в Новом Афоне, у могилы Симона Кананита, как бы специально для этой цели, построен великолепный монастырь. Конечно, это произойдет лишь тогда, когда сложатся соответствующие обстоятельства и народ будет готов принять на своей земле столь высокого гостя.

11. Абхазское православное царство.

История православного Абхазского государства, которая начинается почти одновременно с учреждением Пицундской митрополии в VI в. , остается практически неизвестной. Многие славные страницы этой почти тысячелетней истории приоткроются, когда будут изучены церковные архивы, сохраненные монастырями старого Афона. Сейчас известны лишь некоторые узловые события: победа над арабами, освобождение от власти Византии, церковная автокефалия, династия Леонидов, установление смешанной абхазо-грузинской династии, перенос столицы в Кутаиси, распад Абхазо-Имеретинского царства и возникновение политически самостоятельного Абхазского княжества. Громадное впечатление на весь Кавказ должен был произвести разгром “непобедимого” Мурвана-Кру абхазским царем Леоном I в 737 г. у стен Анакопии. Неожиданная эпидемия, которая разразилась в арабском стане, но не затронула защитников крепости, была, несомненно, воспринята как вмешательство Всевышнего. Верующие христиане хорошо знали библейскую историю о том, как царь Сеннахирим с огромными силами осадил Иерусалим, и по молитве царя и народа о помощи и спасении был послан “Ангел Господень”, поразивший ассирийское войско (4 Цар. 19:35); очевидно, это была подобная же эпидемия. После этой победы Абхазия на несколько веков становится непререкаемым лидером всего региона; вскоре она освободила от арабов большую часть территории нынешней Грузии и подчинила своему влиянию Северный Кавказ, включая аланов-осетин. Более того, Абхазское Царство добилось независимости от самой Византии, ослабленной иконоборческой смутой, а Пицундская митрополия стала самостоятельной, автокефальной: событие по тем временам исключительное (католикос Пицундский как глава независимой Абхазской Церкви присутствует на 7 Вселенском Соборе в Никее в 787 г.). Кроме Пицунды на территории нынешней Абхазии были учреждены епископские кафедры: Анакопия, Дранда, Илор, Моква, Бедиа. Нельзя не увидеть действие Божьего Промысла в том, что анакопийская битва произошла практически одновременно с битвой при Пуатье (733 г.), положившей предел исламской экспансии на Западе. Здесь особой воинственностью отличались родственные абхазам горцы – баски, которые отстояли свою независимость от вестготов и арабов, а в 778 г., в знаменитой битве в Ронсенвальском ущелье, разгромили войска самого Карла Великого, возглавляемые прославленным Роландом; впоследствии баски стали главной ударной силой Реконкисты – войны против арабов (мавров) за освобождение Испании.

Величайший интерес представляет духовная и культурная жизнь Абхазского Царства в период его расцвета: эта тема ожидает своих исследователей. Письменные источники, кроме непрочитанных афонских рукописей, не сохранились; но свидетельством высочайшего уровня этой культуры служат храмы и фрески той эпохи. Русская летопись сообщает, что в строительстве Софии Киевской участвовали греки и абхазы (обезы); но в самой Византии таких больших храмов в это время уже не строили, так что во главе стояли, видимо, абхазские мастера. Это убедительно подтверждается исследованиями Дениса Чачхалиа, который показал, что Киевская София выдержана в том же архитектурном каноне, что и незадолго до того построенный собор в Мокве, причем этот канон отличался как от византийского, так и от грузинского. Можно предполагать, что влияние Абхазии, переживавшей период духовного расцвета, на молодую христианскую Русь не ограничивалось помощью в строительстве храмов: эта тема, насколько нам известно, никем еще не поднималась.

12. Сложные отношения.

Поскольку абхазы освободили от арабов территории с многочисленным картвелоязычным населением, то в Абхазо-Имеретинском Царстве возникли сложные отношения между двумя этносами. Следует учитывать, что в то время сами абхазы были могучим и многочисленным народом: именно тогда родилась поговорка, что “кошка может пройти от берега моря до Кавказского хребта по крышам домов, не разу не ступив на землю”. Борьба шла между абхазами и картлийцами за преобладание в Западной Грузии; в пользу картлийцев была языковая близость с населявшими ее народами, абхазскому доминированию способствовала общность исторической судьбы с ними. Если Абхазия и Западная Грузия веками находились в сфере греко-римского влияния, то Картли и Кахети принадлежали к персидско-иранскому миру. Уже при Геродоте внутренняя Иберия входила в девятнадцатую сатрапию Персии, тогда как Понтийское побережье было покрыто цепью греческих колоний; почти через тысячу лет мир между Юстинианом и Хосроем закрепляет Западную Грузию – Лазику за Византией, Восточную – за Персией. В сирийском изводе Птолемеевой “Географии”, составленном между 552 и 555 гг. н. э., сообщается: “Грузия – местность в Армении, с языком, похожим на греческий; у них христианский царек, который подчиняется персидскому царю” (Цит. по: Н. Я. Марр. Исторический очерк Грузинской Церкви).

Когда исторические материалы станут доступными, будет чрезвычайно важным проследить различие культурных влияний, шедших в Западную Грузию через Абхазию и Картли. Перелом в пользу влияния Картли начался в ХI веке, и это не может быть объяснено только приходом к власти в Абхазо-Имеретинском Царстве рода Багратидов через династический брак.

13. Хилиастический соблазн.

Для будущих исследователей необходимо выяснить, как было пережито абхазами, с одной стороны, и картлийцами, с другой, то апокалиптическое воодушевление, которое охватило Византию и Европу в предверии П тысячелетия христианской эры (в те времена, как, впрочем, и теперь, круглые даты имели огромную власть над умами людей). Возможно, несбывшиеся ожидания прихода Спасителя произвели определенный надлом в душах абхазских христиан, тогда как христиане Картли пережили кризис менее остро и сравнительно легко вышли из него, снизив уровень апокалиптических надежд до идеологии политического объединения “Рая Грузии”; именно в это время сложилась приземленная мессианская концепция Багратидов.

Духовное настроение, связанное с ожиданием Мессианского (“тысячелетнего”) царства (Откр. 20:6), часто называют “хилиазмом” или “милленаризмом” (от греч. ХИЛИА, cilia и лат. МИЛЛЕНИУМ, millenium: тысяча), вкладывая в это понятие заведомо негативный, даже иронический оттенок. Но при этом забывают, что хилиазм может быть двух диаметрально противоположных типов. В первом случае ожидание царства вызвано горячей любовью к Иисусу Христу, желанием видеть торжество Всевышнего не только на небе, но и на земле. Благоденствие без Бога, царство без Иисуса не имеют какой-либо ценности для верующей души. Второй вид хилиазма: стремление к земному счастью и могуществу как самоцели – вера становится лишь средством для ее достижения; нетрудно примириться с несостоявшимся Пришествием, если успех может быть достигнут другими способами.

Такой переход от действительной веры к использованию христианства как средства для решения политических задач произошел в правящих кругах Московского царства после несбывшихся ожиданий 1492 года (7000 лет от сотворения Адама). Все последующие века русское государство переживает трагические последствия этого духовного провала. Именно такое настроение привело к согласию народа построить земной рай без Бога (коммунизм); в конечном счете это может привести к согласию принять земной рай из рук антихриста. Не случайно крупнейший прообраз и предтеча антихриста – Сталин стал в России предметом рабского обожания, земным идолом для сотен миллионов душ: оболваненный народ, принесенный в жертву обычным имперским вожделениям, воспринимал их сквозь призму фантастических мечтаний о грядущем всемирном счастье.

Современная критика коммунизма за его практическую несостоятельность еще не избавляет от антихристова соблазна; действительное прегрешение коммунистов не в том, что они не смогли построить земной рай, а в том, что земной рай оказался для них дороже Бога. Антихристов соблазн как раз и заключается в использовании Имени Бога для своих эгоистически-корыстных целей, даже если этот эгоизм носит коллективный характер: классовый, национальный, даже общечеловеческий. Апокалиптические испытания для того и необходимы, чтобы открылись истинные помышления всех сердец, чтобы никакой обман или самообман стал уже невозможен. О тех, кто победил клеветника-дракона, сказано: “они победили его кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти” (Откр. 12:11).

Но не нужно думать, что принципиальный отказ от идеи земного царства непременно служит выражением искренней любви к Богу. Подобный отказ может быть продиктован малодушием, неверием в силу Творца или, хуже того, презрением ко всему материальному: это уже означает хулу на Божие творение, равнодушие к Божьему делу, отречение от матери-земли. Тот, кто заведомо считает землю обреченной на торжество зла, тем самым способствует победе этого зла. Отказываясь от своей ответственности перед Богом за хранение и возделывание земли, такой человек вольно или невольно отдает ее во власть антихриста.

Если поставить вопрос еще глубже, то суть вовсе не в различении небесного и земного, духовного и материального, вечного и временного: суть в том, что именно является для человека предельной целью и смыслом его существования. Мечта о потустороннем небесном блаженстве также может стать соблазном, уводящим человека от истинной цели бытия человека – уподобления Богу и личного общения с Ним. Речь не о том, что блаженства не будет, но о том, что это – не самое главное. Если цель человека – само блаженство (какой бы возвышенный характер оно ни носило), то он способен согласиться на подмену, если ему покажется, что это блаженство может быть получено из другого источника и другими средствами. Творческое преодоление принципа наслаждения во всех его формах – самый трудный шаг в развитии человека: он дается ценой величайших усилий, жертв и почти неизбежных страданий.

Этим требованием Творца к человеку о его восхождении на качественно новый уровень бытия обусловливается трагизм как индивидуальной жизни, так и всей человеческой истории. В конечном счете мы поймем, что более короткого, менее болезненного пути к достижению подлинного бытия не было и не могло быть. Все утопические фантазии о том, как можно было устроить жизнь человечества лучше, чем это сделал Творец, всегда связаны с определенным видом глупости: недостаточно глубоким пониманием природы самого человека. Доверие к Творцу заключается в признании того факта, что другого человека не дано; человек призван к постоянному возрастанию – но он может меняться только исходя из собственной природы и возможностей, заложенных в нем при сотворении. Иначе поступают утописты: если человек не соответствует их мечтам, то они пытаются заменить самого человека чем-то другим. Так попытка быть “добрее Бога” приводит к величайшему преступлению; пытаясь во что бы то ни стало сделать человека счастливым, приходят к тому, что уничтожают человека вообще.

15. О церковной юрисдикции земли Адама.

Знаменитое 28-е правило IV Вселенского (Халкидонского) собора, определяющее Константинополь как “новый Рим” и права его Епископа как второго после Римского, очерчивает границы Константинопольского Патриархата: “митрополиты областей Понтийской, Асийской, Фракийской, а также епископы у иноплеменников вышереченных областей, да поставляются… от престола святейшей Константинопольской церкви… Каждый митрополит вышеупомянутых областей, с епископами области, должны поставлять епархиальных епископов, как предписано Божественными Правилами. А самые митрополиты вышеупомянутых областей должны быть поставляемы, как сказано, Константинопольским архиепископом, по учинении согласного, по обычаю, избрания, и по представлению ему оного”. К Понтийскому округу были отнесены все народы Причерноморья, а также аланы (осетины); “россы” – к Фракийской области.

Начиная с середины XIII века, монголы включили Грузию в свою военную политику; так, в 1303 г. грузинские войска, преследуя мамлюков, вместе с монголами, вошли в Иерусалим. Последний подъем Пицундская митрополия пережила в период 1390-1460 г. г.: между нашествием Тамерлана, который разгромил Золотую Орду и вошел в Восточную Грузию – и вторжением в Западную Грузию и Абхазское княжество турок-османов. В этот период Пицундский митрополит именуется “Католикос Абхазский и Имеретинский”, т. к. под его властью оказывается Абхазия и вся Западная Грузия – Имеретия, Мингрелия, Гурия и Сванетия. После турецкого вторжения Абхазские Католикосы, сохраняя название “Пицундский”, переместились в Кутаиси, где влияние турок было не так сильно, как на побережье; раз в год Католикосы старались совершить паломничество в Пицунду. Замечательно, что на протяжении столетий Софийский храм не был разграблен; абхазы почитали его как великую святыню.

В 1793 г. Грузинская Церковь перешла в подчинение Российскому Синоду, который передал в ведение Мцхетского Католикоса церкви Западной Грузии; последний Католикос Пицундский Максим умер в изгнании в Киеве в 1795 г. Мцхетская митрополия была вскоре ликвидирована и заменена “грузинско-имеретинской синодальной конторой”. После русско-турецкой войны 1877 г. упраздняется Абхазская епархия, а 46 церквей Сухумского округа и 9 церквей Черноморского округа (от Веселого до Новороссийска) передаются в юрисдикцию тифлисской синодальной конторы. Однако, зависимость от Тифлиса была в значительной мере номинальной; в это время начинается быстрый рост Абхазской православной церкви, воспитавшей свою религиозную интеллигенцию и духовенство. Постановлением Российского Синода от 16 августа 1906 г. Сухумская епархия была преобразована во вполне “самостоятельную”, несмотря на резкие протесты грузинского Сухумского епископа Кириона. Согласно официальным данным, в это время в Сухумской епархии значилось: православных христиан 148.000, в т. ч. православных абхазов 55.000, абхазов-мусульман 12.000, храмов 130, монастырей 4, приходских школ 112 с числом учащихся 4.150 (Материалы Предсоборного Присутствия. Цит. по газ. “Русская Мысль”, 1996, №4115, спец. приложение). После февральской революции в России, собрание духовенства и верующих в мае 1917 г. объявило о создании автокефальной Абхазской церкви; известительные телеграммы были посланы в Москву и Тифлис (М. И. Тарнава. Краткий очерк истории Абхазской церкви.).

Интересные подробности о сложившейся ситуации приводит в своем дневнике (запись от 16/29 янв. 1918 г.) протоиерей Георгий Голубцов, настоятель Сухумского кафедрального собора с 1895 г.:

“Церковные дела в нашей епархии все больше и больше запутывались. Наша епархия имеет 125 приходов, которые по национальности распределяются так: 36 русских, 61 абхазский, в том числе 32 самурзаканских (самурзаканцы – это огрузиненные абхазцы, сами считающие себя абхазцами), 16 греческих, 4 мингрело-грузинских и 8 смешанных (русско-греческих и русско-мингрельских), и каждая народность предъявляет свои требования… Грузины, объявившие свою церковь автокефальною, все время домогаются разными путями присоединения к своей церкви абхазских приходов… Много было сказано грузинскими представителями сладких речей, на которые способны только грузины, о необходимости, в интересах абхазцев, церковного слияния с Грузией. Абхазцы терпеливо выслушивали все речи грузинских демосфенов, но от церковной унии с грузинами решительно отказались” (Российская Церковь в годы революции, стр. 122-123). О политических событиях в Абхазии о. Георгий говорит в записи от 5/18 апреля 1918 г., после своего возвращения из поездки в Москву на Всероссийский Церковно-Поместный Собор:

“Сухум был занят большевиками без всякого кровопролития и до настоящего дня в нем царит полное спокойствие… Абхазцы довольны приходом большевиков, так как очень мало разбираясь в политических вопросах и будучи совершенно незнакомыми с программами разных политических партий, они видят в большевиках своих русских спасителей от грузинского гнета… Поживем – увидим!” (там же, стр. 267).

Альянс с коммунистами завершился почти полным грузинским поглощением Абхазии – высылка народа была предотвращена только скоропостижной смертью Сталина. Дальнейшие упорные попытки превратить Землю Адама в грузинскую провинцию достигли своего апогея в акте грузинской агрессии 1992 года.

Эта война по своему значению и масштабам справедливо воспринимается в Абхазии как Отечественная: решалась историческая судьба народа. В боях погибло 3% мужского населения, что для России, например, составило бы около 5 млн. чел. Война сопровождалась множеством духовных явлений и Божественных знамений, подлинность которых предстоит определить будущей законной церковной власти. Промыслительный характер носят сами даты начала и конца войны. Грузинские войска вторглись в Абхазию 14 августа 1992 г. в день православного праздника Происхождения честных древ Животворящего Креста Господня, в тот же день был оккупирован Сухум. 27 сентября 1993 г. в день праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня Сухум был освобожден, а 30 сентября Абхазия была освобождена полностью – это был день святых великомучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии.

Пламенно отстаивая религиозную автономию личности и свободу вероисповедания, Иван Ильин говорит о самой сути современного кризиса Русской церкви:

"Масса ... впитавшая в себя атмосферу страха, угроз и казней, возросшая на лжи и симуляции, - становится в религиозном, моральном, культурном и политическом отношении черные - пребывает в духовном растлении и есть мнимая величина перед лицом Божиим... Насилующая власть есть тираническая власть над рабами, и будет однажды продана ими, свергнута и поругана, как это бывало в истории Рима и Византии.

Вот почему всякая церковь, чтобы жить и крепнуть, должна культивировать свободный и лично-самостоятельный религиозный опыт, воспитывая его в своих приверженцах и предоставляя такую же свободу своим противникам, как имеющим однажды в будущем свободно принять ее веру. Доброму хозяину нужны не разбитые, но цельные сосуды. Истинному пастырю необходимы души искренние, цельные, бесстрашные, свободные и сильные. А автономно и искренно неверующий ближе к религиозному прозрению, чем гонимый безбожник и преследуемый до ожесточения невер. Таков смысл религиозной автономии" /И.А.Ильин, стр. 79-80/.

16. Потерянные святыни.

Иного пути, кроме Православия, укорененного в вере отцов, для Абхазии нет. История не оставила свидетельств о каком-либо конфликте между Церковью и народной религией в период Абхазского Царства: случай почти беспрецедентный. Единственное объяснение того факта, что конфликта не было, да и не могло быть – в том, что речь идет, по существу, об одной и той же вере. Но это станет очевидным лишь тогда, когда народ осознает корни собственной духовности, а Православие будет явлено в его подлинной глубине и силе. Сейчас, когда Абхазия вновь обрела свободу, необходимо прислушаться к духовному завещанию, которое оставил последний владетельный князь Абхазии Михаил Чачба-Шервашидзе. Связав возрождение христианства с возвращением древних церковных святынь, в беседе с Л. Муравьевым он сказал: “если когда-нибудь восстановится опустевший храм Пицунды и туда возвратят нашу священную икону, то, я могу вас заверить, что все мои поданные обратятся в христианство, ибо они до сих пор уважают святое место, даже магометане. Самая вера начала упадать в наших пределах с тех пор только, как унесли отсюда Пицундскую Божию Мать” (сейчас икона находится в Гелатском монастыре близ Кутаиси).

В числе национальных реликвий Абхазии должна быть названа драгоценная панагия, нагрудный медальон абхазских князей и католикосов, который до 1917 г. находился в Санкт-Петербурге, в коллекции эмалей Звенигородского, а теперь попал в Тбилисский национальный музей. Медальон, изображающий Распятие с предстоящими фигурами, выполнен в технике перегородчатой эмали и по мнению такого знатока как Н. Кондаков, был изготовлен в Византии в конце IX – начале X века, когда после победы над иконоборчеством начался расцвет церковного искусства. Император Константин Порфирородный (913-959г. г.) писал, что в Византии эмалевые изделия ставились выше всех и употреблялись для украшения наиболее важных предметов культа. Медальон, о котором мы говорим, видимо, был приобретен или изготовлен по заказу абхазских царей; позже была отдельно изготовлена золотая оправа с надписью на греческом языке: “Христе, прославь кесаря, абхазского царя”. Титул “кесарь” носил Георгий II (1072-1089); при нем, видимо, и была сделана надпись, но сам медальон перешел к нему от целого ряда предшественников, начиная, вероятно, с Леона III (ум. в 957 г.). После распада Абхазского царства медальон стал нагрудной панагией Пицундских Католикосов.

Замечательные церковные предания связаны с чудотворным образом анакопийской иконы Божией Матери. В 736-738 годах войска арабского полководца Мервана-ибн-Мухаммеда с огнем и мечом прошли через всю Грузию, ворвались в Абхазию и дошли до Анакопии (Новый Афон). Картлийский царь Арчил с братом Мирианом, спасавшиеся от арабского преследования, нашли убежище у абхазского царя Леона. Утром перед боем, абхазский царь со спутниками поднялся на вершину, где лежал белый камень, на котором был изображен чудесным образом возникший лик Божьей Матери, и помолился покровительнице Абхазии. В тот день 3 тысячная абхазская армия нанесла сокрушительное поражение 40 тысячной арабской армии.

Есть предположение, что знаменитая икона Иверской Божьей матери списана с Нерукотворной Анакопийской иконы. Есть сведения и о другом камне с образом Божией Матери.. “…В фундаментальном труде Леонида Кавелина “Абхазия и в ней Симоно-Кананитский монастырь” (Москва, 1898) говорится о находящемся на некотором расстоянии, не доходя до вершины горы Дыдрипш, дубе, под которым лежал большой камень с врезанным в него образом Божией Матери, и что на этот камень всякий присягающий обязан был положить какую-нибудь монету или что-либо металлическое” (цитируем по книге: Л. Х. Акаба. Исторические корни архаических ритуалов абхазов.).