Тайное послание Библии

Автор: РЕГЕЛЬСОН Лев Львович

Обновление от: 26.04.2006 12:10:47

Содержание

Глава I. Восстание ангелов

Мистические явления становятся в наше время столь интенсивными и настойчивыми, что не замечать их уже невозможно. Церковь говорит о вторжении бесов, наука – о массовом психозе: то и другое, может быть, и верно, но мало что объясняет. Понятно и глубоко оправдано как стремление Церкви уберечь незрелые души от ненужного травмирующего опыта , так и стремление науки перед лицом иной реальности сохранить рациональные основы человеческого существования. Однако слишком много фактов свидетельствует о том, что, независимо от нашего желания, контакт с этой “иной реальностью” уже неизбежен. Это, возможно, означает, что пришло время переходить от стратегии избегания встречи – к стратегии подготовки к ней.

Если бездуховная наука поставила под вопрос выживание человека в плане материальном, то мистические явления угрожают существованию человеческого рода в плане психологическом. Аналогии можно найти в историческом опыте XX века: немецкие нацисты, поставив целью истребить евреев и поработить славян, предварительно внушали тем и другим убеждение в их неискоренимой порочности и расовой неполноценности. Нечто подобное испытали другие народы, например абхазы, которым десятилетиями упорно внушалась мысль: “такого народа вообще нет!”.

Попытаемся выделить психологическую доминанту в многообразных мистических явлениях и посланиях “контактеров”. Вначале мы встречаемся с интригующим и оптимистическим переживанием: “мы не одни во Вселенной!”. Далее следуют суровые предупреждения о нашей ответственности за планету и категорическое требование немедленно осуществить всеобщее братство и единение. После этого все сильнее начинает звучать главный, настойчивый и неумолимый лейтмотив: человечество есть величина ничтожная, его ценности иллюзорны, его порочность неискоренима, его равнодушие к высшим идеалам окончательно доказано. После драматических призывов и последних предупреждений следует декларация о неизбежности очистительной кары, которая сметет с лица земли всякую “нечисть” – по контексту обычно имеется в виду весь человеческий род. Но самое поразительное – “оптимистический” финал: человек вовсе не то, что он о себе думает; его задача – в корне изменить свою природу; для тех кто сумеет это сделать, очистительный огонь пойдет только на пользу. Итак, суть мистического натиска – в том, что человека надо отменить или заменить: частично уничтожить, частично превратить в нечто совсем иное. Во что же именно?

Здесь мы сталкиваемся с фактом нашей интеллектуальной неподготовленности к брошенному вызову. Ни религия, ни наука не дают ясного и адекватного выражения самоощущению человека, переживанию им собственной природы. Несчастье и парадокс заключаются в том, что наибольшие усилия в изучении человеческой природы предпринимались в рамках негативной установки: в парадигме разоблачения, развенчания, коренной переделки человека. Возможно, в ближайшем будущем положение изменится, но пока мы вынуждены почти вслепую нащупывать дорогу, угадывать контуры новой парадигмы в глубинных тенденциях сегодняшнего научного и религиозного сознания.

Теоретическая беспомощность науки перед лицом мистических явлений связана прежде всего с отсутствием представления об особой психической субстанции или материи. Просто сказать, что психическая материя существует параллельно с физической как некая иная сущность – это, с точки зрения науки, значит не сказать ничего.

Такое расщепление единой картины мира совершенно не приемлемо: людям науки приходится пока просто оставлять без внимания факты, демонстрирующие несводимость психических явлений к физическим в надежде, что когда-нибудь эти факты найдут разумное объяснение.

Относительно независимое существование физической и психической материи могло бы означать только одно: та и другая представляют собой проявления или состояния какой-то единой первичной реальности. Пока такая реальность не будет найдена и описана в рациональных терминах, включение мистических явлений в научную картину мира невозможно. История мистицизма, философии и науки богата попытками такого рода – но ни одна из них до сих пор не привела к успеху. Беспрецедентный интеллектуальный прорыв, который совершила современная наука в области описания физической материи, позволяет ожидать, что решение придет именно с этой стороны. Ввиду отсутствия разработанных концепций мы вынуждены опираться на правдоподобные гипотезы: в данном случае важен сам факт, что такие гипотезы в принципе возможны.

Наиболее перспективной и мало разработанной представляется концепция физического вакуума или скрытого состояния материи. Вещество и поля, из которых образован видимый мир, представляют собой состояния или возбуждения вакуумной первоматерии. Многообразие возможных типов возбуждения демонстрируется аналогией с хорошо изученным богатством явлений на обычной кристаллической решетке твердого тела. В частности, возбуждения могут распадаться на слабо связанные между собой группы или типы: один из типов может представлять собой физическую материю, другой или другие – материю психическую, со всеми ее специфическими свойствами. Связь обособленных типов возбуждения достаточно слаба, чтобы могла существовать огромная область физических явлений, в которых влияние психической материи практически не сказывается; в то же время при особых условиях эта слабая связь может приводить к заметному взаимодействию физической и психической материи.

Каждое возбуждение, имеющее физический характер, сопровождается возбуждением психического типа: в пространстве, занятом физическим атомом, обязательно возникает “пси-атом”, в общих чертах повторяющий форму физического. Вследствие этого любое физическое тело сколь угодно сложного внутреннего строения порождает из материи вакуума психическое тело, повторяющее основные особенности физической структуры, т.е. взаимного расположения и сцепленности атомов. Обратное воздействие психического тела на физическое становится все более значительным по мере усложнения структуры, в особенности по мере развития форм органической жизни. Очень отдаленную аналогию может представить явление гравитации: совершенно незаметная на атомарном уровне, она становится доминирующей силой в планетарных масштабах.

Физическое и психическое тела хотя и близки по структуре, но не вполне тождественны: психическое тело по мере усложнения все более приобретает самостоятельность и устойчивость по отношению к изменениям физического тела, сопротивляясь в частности, процессам его деградации – старения, болезней, распада. Но возможно и обратное действие – повреждение психического тела оказывает деструктивное влияние на тело физическое. В момент смерти живого существа взаимная автономия двух тел проявляется в максимальной степени: физическое (за некоторым исключениями, такими как мощи святых) распадается, тогда как тело психическое переходит к самостоятельному существованию, относительно устойчивому – при этом оно не только сохраняет информационную память о всех структурах физического тела, но память о всех процессах, которые протекали внутри физического тела в течение времени его жизни.

Посмертная устойчивость психического тела повышается по мере восхождения по эволюционной лестнице; так, у растений и животных оно после физической гибели распадается на относительно устойчивые структурные компоненты (ср. например, “хуоны” тайской философии); их совокупность, вместе с непрерывно поступающими излучениями живых существ, образует своего рода психическое тело планеты, которая постепенно формируется как единый психофизический организм (“точка Омега” Т. Де Шардена.). Но только в Адаме создается принципиально новый уровень организации индивидуального существа, при котором оно впервые обретает неразрушимое после смерти психическое ядро.

Излучения мыслей и чувств человека, как существа более высокого порядка, играют господствующую роль в этом всеобщем, растущем и сложно структурированном психическом теле: в зависимости от качества этих мыслей и чувств их влияние может быть плодотворным или вредоносным. Во время сновидений или особых психических состояний, когда индивидуальная активность ослабевает, человек подвергается особенно интенсивному воздействию со стороны этой общей души; здесь можно говорить о “коллективном подсознательном” (К. Юнг).

У животных психическое тело более индивидуализировано, чем у растений: с этим можно связать древнейшие пищевые установления. Так, до потопа человеку даны были в пищу злаки и фрукты: “Вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя – вам сие будет в пищу” (Быт. 1:29). В то же время зверям, гадам (пресмыкающимся) и птицам дана в пищу “зелень травная”; это, в частности, означает, что человек должен постепенно отучить животных от взаимного поедания. Как сказано у пророка о грядущем Мессианском царстве на земле: “Волк и ягненок будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому, а для змея прах будет пищею: они не будут причинять зла и вреда на всей святой горе Молей, говорит Господь” (Ис.65:25). При этом сказано, что у зверей, гадов и птиц есть “душа живая”, которая “в их крови”. Поэтому, когда после потопа человеку дано разрешение есть мясо (евр. ВАШАР), то при этом накладывается запрет: только плоти (ВАШАР) с душою (НЕФЕШ) ее, с кровью (ДАМ, ср. АДАМ) ее, не ешьте” (Быт. 9:4). Самым большим преступлением является пролитие человеческой крови, “ибо человек создан по образу Божию” (ВЭ ЦЭЛЭМ ЭЛОХИМ АША ЭТ ХААДАМ) (Быт. 9:6): здесь дается понятие о том, что душа человека, которая тоже в его крови, качественно отличается от души животного.

Психическое тело является состоянием возбуждения той же скрытой первичной материи вакуума, что и тело физическое, поэтому оно обладает некоторыми физическими свойствами, помимо пространственной структуры: производит очень слабые электромагнитные излучения, имеет массу и вес (на несколько порядков меньше физического тела), скорость перемещения (на несколько порядков выше) и т. д. Естественно, что в рамках даже расширенного материалистического подхода мы не можем обосновать такие духовные понятия, как личность и свобода воли, которые принадлежат к другому логическому ряду. Единственное, что можно сказать: по мере эволюционного развития отдельный организм приобретает все большую самостоятельность своих движений и поступков, относительную автономию от внешних условий и обстоятельств; связи организма с окружающим миром становятся все более тонкими и менее детерминированными. Такое сочетание процессов внутреннего усложнения с растущей индивидуализацией можно считать неотъемлемой чертой эволюции: физическому организму в этих процессах с необходимостью следует организм психический, который затем оказывает ответное эволюционное действие на породивший его физический организм.

Такая, очень приблизительная картина взаимосвязи физического и психического достаточна для того, чтобы затронуть вопрос о нефизических существах – прежде всего о тех, которых Библия и Коран, а в других терминах также Авеста и Веды, называют ангелами. Если физическая материя с необходимостью порождает материю психическую, то обратное не обязательно: психическая материя может быть создана и существовать самостоятельно, без сопутствующей физической. Так, даже обычная человеческая жизнедеятельность: движение, мышление, эмоционирование – приводит к возникновению и распространению в окружающем пространстве относительно устойчивых и подвижных структурных образований психической материи. По аналогии можно сказать, что ангел создается из психической материи прямым актом Божественной мысли и воли. Напомним, что самый первичный акт, по нашим представлениям, есть сотворение дофизической и допсихической вакуумной праматерии и тем самым пространства (греческий ХАОС, to caoV – пространство, лишенное форм). Но этот акт творения является исключительной прерогативой Бога-Творца и в принципе выходит за пределы понимания человеческого или ангельского ума. Следующий творческий акт есть сотворение физической и психической материи путем особого глобального возбуждения скрытой праматерии: возможно, именно такой подтекст можно усмотреть в первых словах Писания: “В начале сотворил Бог небо и землю” (БЕРЕШИТ БАРА ЭЛОХИМ ЭТ ХАШАМАИМ ВЭТ ХААРЕЦ. На абхазском это может быть выражено так: РА*ХЬА АНЦЪА ИШЕИТ АЖЪЮАНИ АДГЬЫЛИ (пер. И. Хварцкия) (Быт. 1:1). Здесь мы следуем наиболее авторитетным христианским экзегетам, которые видят в этих словах указание на сотворение духовного (“небо”) и материального (“земля”) миров. Этим актом полагается начало длительного процесса материальной эволюции, которую Творец осуществляет с помощью сотворенных духовных существ; Сам же Он вмешивается в нее лишь в самые решающие и переломные моменты.

Хотя ангел и обладает потенциальной свободой воли, однако он сам по себе ее проявить не может: не являясь, подобно человеку, плодом эволюционного процесса, ангел первоначально не имеет никаких мыслей и чувств помимо тех, которые непосредственно при сотворении порождены в нем Богом. Можно сказать, что ангел является тварным “дубликатом” Божественных Энергий: соответственно иерархия ангелов как бы воспроизводит в тварной психической материи картину разворачивания, излучения или эманации нетварных Божественных Энергий. Однако, будучи созданным из психической материи, ангел обладает впечатлительностью, то есть способностью воспринимать психические воздействия не только от Бога, но и от сотворенных существ: в частности, от животных и человека. А поскольку ангелы созданы для содействия Творцу в процессе эволюции, то контакты с физическим миром для них, по-видимому, не только возможны, но и обязательны: именно здесь появляется борьба мотивов, начинается свобода и ответственность ангелов. Так, Иоанн Златоуст, толкуя слова книги Даниила (10:13) об “ангелах народов”, указывает, что ангелы, отстаивая интересы своих народов, могут даже вступать в конфликт друг с другом – и в этом еще нет нарушения Божественной воли.

Индивидуализм первоначально чужд и непонятен для ангела по самой его природе. Хотя ангелов много, но каждый воспринимает себя как бы лучом из единого источника света. При этом стоящий над ним старший по иерархии служит для него непосредственным проводником Высшей воли. Разрыв с вышестоящим, всякое своеволие по отношению к нему является для ангела актом грехопадения, изменой самому себе, извращением своей собственной природы. Тот, кто первый решился разорвать связь, увлекает за собой всю нижестоящую иерархию. Но поводом для своеволия может быть для ангела только взаимодействие с физическим миром, точнее, с психическими структурами физического мира, т. е. ангел может впасть в своеволие вследствие своего рода “психического заражения” от физических существ. Разумеется, это не отменяет свободу ангела, т. к. верность Богу может спасти его от любого “заражения”. При этом для физического существа индивидуализм, включая борьбу за существование, является неизбежным и необходимым этапом эволюции: в процессе этой борьбы происходит внутреннее усложнение и совершенствование индивидуума. Параллельно развиваются формы сотрудничества и кооперации – залог преодоления индивидуализма на более высоком уровне взаимоотношений между все более независимыми и самостоятельными личностями.

Однако для ангела заражение индивидуализмом оказывается настоящей катастрофой: личная внутренняя эволюция и развитие отношений ему несвойственны – временные негативные проявления индивидуализма фиксируются в его психике как постоянные и закономерные, становятся как бы его новой, испорченной природой. Волк может со временем стать собакой и даже научиться жить без мяса, но ангел, заразившийся психологией волка, доводит хищнический эгоизм до безумия и абсурда. Став демоном, такой дух впоследствии будет требовать для себя бесконечных кровавых жертв и, в отличие от волка, никогда не сможет насытиться. Усвоив и усилив какую-то одну из психических тенденций физического существа, бывший ангел начинает мешать эволюции, односторонне развивая в своем “подопечном” именно эту видовую тенденцию. Индивидуализм может проявляться не только в хищничестве, но и, например, в бессмысленном наращивании размеров тела: возможно, одна из ангелических рас, вселившаяся в древних ящеров, завела в тупик эту ветвь эволюции.

По мере появления высокоразвитых физических существ, соблазны для ангелов становились все более изощренными, а перспективы реализации эгоизма – все более обширными. Симбиоз ангелов с биологическим человеком – задолго до сотворения библейского Адама – открыл совершенно новые возможности: стало возможным создание “психотехнических” цивилизаций. Дело не в том, что ангелы без человека не могли “технологически” воздействовать на физическую материю: но у них не было для этого стимула – ведь собственных страстей ангел не имеет, он может их только позаимствовать, скопировать у кого-то. Если от зверей духи заразились похотью и кровожадностью, то от первобытного человека – гордыней и властолюбием: оказалось, что эти страсти лучше всего удовлетворяются не силой мышц, но с помощью материальных орудий и сооружений. Так интеллектуальное и психическое могущество преадамитских рас могло быть поставлено на службу самым примитивным социально-политическим вожделением.

Если физическое тело действует на психическую материю как бы автоматически, то обратное действие требует определенных знаний и точно направленных усилий. При этих условиях можно осуществлять синтез вещества из первичной скрытой материи; можно нейтрализовать инерцию и гравитацию и заставить аппараты из физической материи перемещаться с очень большими скоростями; можно вызвать излучения, разрушительные для физических тел и сооружений противника.

В противоестественном симбиозе с духами биологический человек играл роль физического орудия, а также своего рода “генератора вожделений”, источника сильных страстей: необходимые для этих целей качества в нем усиленно культивировались вселившимися духами. Память об этой эпохе сохранилась в преданиях об атлантических расах и созданных ими цивилизациях; аналогичные попытки вывести новую расу из адамова рода не прекращаются с момента сотворения Адама. Уточним, что речь идет не о биологических, а именно об ангелических расах: человек после выполнения им своей роли может быть ими отброшен – как ни странно, в некоторых случаях сам человек дает на это свое согласие. Так, современный мистик Георгий Рязанов пишет: “Вопрос о судьбе моей души после моей смерти меня не интересует... Люди – ангельские произведения искусства, они создаются на данный момент и для данных целей и не видно особого смысла для ангелов тянуть в будущие времена какую-то душу со всей ее памятью” (Г. В. Рязанов, стр.48).

В данном случае, говоря “я”, мистик имеет в виду собственно человеческую, адамитскую сущность – и признает ее ничтожность перед высшими духовными структурами, которые он называет ангелами (Г. В. Рязанов при этом отрицает свободу воли и у самих ангелов, считая их лишь силами или идеями Творца). Но возможен и другой путь мистического самосознания: вообще забыть о человеческом “я” и полностью отождествиться с ангельским “я” – тогда возникает уже другая картина мира. Так, вопреки всему духу Библии, рассуждают современные кабалисты (в еврейскую Кабалу подобные учения проникли, видимо, еще от персидских зороастрийцев и греческих гностиков):

“Согласно Торе, чередование поколений в мире – лишь появление и исчезновение тел; в то время как душа, наполнитель тел, главное “Я” человека (его желание, характер, мысли, записанные как всякая другая информация на материальном носителе – клетках мозга) не исчезает, а лишь меняет носитель. Круговращение постоянного, ограниченного количества душ, их спуск в наш мир и одевание в новые тела дает нам новые поколения людей. Поэтому относительно душ все поколения от первого до последнего считаются как одно поколение, жизнь которого несколько тысяч лет от рождения человечества до его смерти, и не важно, сколько переодеваний в тела проходит каждая душа...” (Михаэль Лайтман, стр. 32-33). Неудивительно, что суть греха подобный мистик видит лишь в индивидуализме, а корень его усматривает не в злом выборе души, а в самом факте ее погружения в телесность: “В нашем теперешнем состоянии дано нам специально низкое, порочное, испорченное, то есть совершенно эгоистичное тело, оторванное разностью желаний от Творца... Страдания раскрывают нам ничтожность тела, чтобы мы убедились этим в его временности и никчемности” (там же, стр. 66-67). Презирая человеческое тело, ангелы тем не менее продолжают в него вселяться, оправдывая эту непоследовательность возможностью приобретения уникального и ценного опыта: “Роль темных сил (т. е. материи – авт.) заключается в том, чтобы предоставить человеку (т. е. ангелу – авт.) материал для работы” (там же, стр. 70).

Приобретя от физических существ опыт индивидуализма, бывшие ангелы могут переселяться в другие тела, могут синтезировать для себя суррогаты физических тел, и сами теперь могут служить “генераторами вожделений” для физических существ. Добавим, что, вступив на путь своеволия, ангелы начинают бесконтрольно и бесконечно “размножаться” и заселять небесные тела, создавая свои “дубликаты” путем особого рода психического “почкования” или “клонирования”. В интерпретации Даниила Андреева, ангелы – “несотворенные монады”, а их дубликаты – “сотворенные монады”. В отличие от ангелов, сотворенных непосредственно Богом, эти дубликаты не являются личностями и свободной волей не обладают; их можно назвать своего рода “психическими роботами”. Физические же тела, которые способны синтезировать ангелы, кардинально отличаются от физического тела человека или животного, также как психическое тело ангела принципиально отличается от психического тела человека. Различие – в богатейшей эволюционной и личной истории человеческого тела и вследствие этого – в качественно несоизмеримом уровне его сложности: это же относится и к психическому телу человека, выросшему из физического тела и вместе с ним.

Кроме профессиональных биофизиков или микробиологов, мало кто отдает себе отчет в потрясающей сложности человеческого тела. Не желая подавлять водопадом цифр, приведем лишь один впечатляющий пример: если все молекулы ДНК, находящиеся в клетках новорожденного младенца, вытянуть в одну линию, то их общая длина будет в 20 раз больше расстояния от Земли до Солнца! Притом вся эта цепь разнообразно дифференцирована и всю жизнь находится в постоянной сложнейшей работе! А число связей между нейронами головного мозга, которыми определятся умственная деятельность человека, вообще не поддается воображению: кстати, по некоторым оценкам, человеком используется не более 4% возможностей мозга. Для какой цели Всевышний создал такой невероятный уровень сложности, “затратив” на это миллиарды лет космической эволюции? По-видимому, человеку с таким телом и с такой душой предназначено столь великое будущее, что мы сейчас не можем иметь о нем никакого понятия: “Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его” (I Кор. 2:9).

Ничего подобного нет у ангела: чтобы иметь такое богатство внутренней структуры, надо быть человеком – просто заимствовать все это никаким образом невозможно. Материальное тело человека во всем богатстве его структуры и прожитого на молекулярном и клеточном уровне опыта – имеет абсолютную, непреходящую ценность в планах Божественного Творения. Поэтому главной трагедией Адама стала неизбежность физической смерти, а главной задачей Иисуса Христа стало преодоление смерти, т. е. воскресение тела. Апостол Павел говорит об этом: “Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес. А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша” (I Кор. 15:13-14). О вере в телесное воскресение свидетельствуют все монотеистические религии – как традиционный иудаизм, так и Коран.

Душа вырастает из тела; после смерти хранит детальную память о нем и его истории; в акте (или, может быть, в процессе) воскресения восстанавливает свое тело во всей его индивидуальной неповторимости и с возрастающей способностью к дальнейшему раскрытию сложившихся в нем возможностей. Первый из великих Отцов Церкви послеапостольской эпохи, ученик ученика Иоанна Богослова, непримиримый борец против гностической ереси, св. Ириней Лионский учил, что подготовка к общему воскресению мертвых будет главной задачей грядущего “Тысячелетнего Царства”, о котором пророчествовал Иоанн (Откр. 20:1-6).

"Ибо как истинно есть Бог, воскрешающий человека, так же истинно человек воскресает из мертвых, а не иносказательно, как я неоднократно показал. И как истинно он воскресает, так же истинно будет приготовляться к нетлению и будет возрастать и укрепляться во времена царства, чтобы быть способным к принятию славы Отчей" /Ириней Лионский, стр. 525/.

С позиций воскресения идея о переселении душ в чужие тела представляется нелепой, если не сказать – кощунственной. Что же касается огромного массива мистического опыта, связанного с воспоминаниями о прошлых “жизнях”, то это – опыт пристрастившихся к материи ангелов, которые кочуют из тела в тело, сохраняя память о главных переживаниях своих прежних воплощений. Религия перевоплощения, стремление вырваться из материального “плена”, проблемы кармы – это их религия, их стремления, их проблемы. Наиболее отчетливо это выражено в зороастризме, самой “ангелической” из всех религий: в центре груди (в “чаше перевоплощений”) живет маленький Фраваши – “настоящий человек”, все же остальное – это “человек-форма”, у которого никакого будущего вообще нет (см. напр. Ю. Терапиано, стр. 85-86). Многие контактеры проповедуют очередную смену расы на нашей планете: речь , конечно, идет об ангелических расах, о какой-то новой форме психического тела для них. По-видимому, ставится цель извлечь из “человека-формы” (т. е. из нас) больший объем структурной информации, чем это удавалось предыдущим расам: иногда предупреждают, что эта процедура будет связана с огромными физическими страданиями “человека-формы”. В заключение “очистительный огонь” уничтожит все на нашей планете: уцелеют, якобы, лишь психические тела нового типа.

Устрашающее могущество “Иерархии Света” – как они себя называют – не вызывает сомнения, в особенности впечатляют их летательные аппараты, которые мы, люди, пока делать не умеем. Но из объяснений контактеров остается неясным: какая же сила смогла “загнать” эти “иерархии” в гималайские пещеры, в подземелья пустыни Гоби, и даже на дно Океана. Остается надеяться, что эта же сила – а мы верим, что это сила Самого Творца – ни при каких обстоятельствах не позволит им преждевременно применить свое психофизическое сверхоружие во всей его мощи.

Впрочем, значительная часть наших возражений носит чисто идейный характер; далеко не все из “иерархий” относятся к тем, кого Церковь называет духами преисподней.

Видимо, предоставляя “Иерархии Света” относительную свободу действий, Всевышний ставит каждого человека перед необходимостью решить, каким он хочет быть существом: психофизическим, целостным, внутренне сложным, как сейчас, или только психическим, по образу ангелов, как предлагают вдохновители контактеров. Сотворяя человека, Всевышний не мог спросить его, согласен ли он на этот акт: но при достижении определенной зрелости человек имеет право поставить перед собой этот вопрос и со всей ответственностью, из предельной глубины своей личности – дать на него ответ. Свобода человека – не каприз индивидуальной воли, но священное бремя, наложенное на него Творцом. И даже к тем, кого мы считаем Его соперниками или противниками, мы обязаны подходить со строжайшей справедливостью, на слова отвечая словами и лишь на дела отвечая делом. Так необходимо поступать, даже если противная сторона этого условия не соблюдает и получает вследствие этого значительное преимущество: только при соблюдении справедливости к противнику окончательная победа будет истинной и полной.

В связи со сказанным становится остро актуальным более глубокое уяснение священного предания об ангелах. В науке допустимое предположение называется гипотезой, в богословии – теологуменом; именно теологумен об ангелах мы считаем необходимым здесь высказать: если мы ошибаемся, то соборное суждение Церкви нас поправит – но сам вопрос, со средних веков заброшенный, должен быть поднят снова. Учению об ангелах богословие даже и в эпоху своего расцвета уделяло сравнительно мало внимания – скорее всего, из опасений нарушить чистоту монотеизма в массовом сознании, для которого могло быть непонятным непереходимое различие между нетварным Духом: Богом Единым и тварным духом – ангелом. Впрочем, эта опасность смешения тварного с нетварным сохраняется и для самых возвышенных умов. Неизвестный автор, писавший в V-VI вв. под псевдонимом Дионисий Ареопагит, (предполагают, что это выходец из Грузии Петр Евер), насчитывает девять ангельских чинов, начиная от серафимов и херувимов и кончая архангелами и просто ангелами. Однако, автор явно находился под влиянием неоплатонической доктрины, которая рассматривала весь мир, не только духовный, но и материальный – как эманацию Божества. Поэтому он не проводит ясного различия между сотворенными духами и нетварными Божественными Энергиями. Более того, надо учитывать , что само учение о Божественных Энергиях было четко сформулировано лишь восемью веками позже, на базе огромного монашеского мистического опыта, подвергнутого детальному соборному обсуждению. Поэтому первые семь чинов из перечисленных Дионисием являются, скорее всего, символами не ангелов, но нетварных Энергий, и только два последних чина соответствуют действительным “архангелам и ангелам”, т. е. сотворенным духам. Эта мысль достаточно ясно выражена уже у Иринея: “Сей Бог прославлен Своим Словом, Которое есть вечный Сын Божий, и Святым Духом, Который есть Премудрость Отца всего; и силы этих. Слова и премудрости, которые называются херувимами и серафимами, прославляют Бога непрестанное хвалебною песнию; и всякое существо, какое только есть на небесах, воздает честь Богу, Отцу всего". Хотя Ириней называет небесные силы существами, однако, он отличает от них настоящих, т.е. сотворенных ангелов: "Он весь мир образовал Словом, – и в этом мире суть также и ангелы, - и всему миру Он дал законы, чтобы каждое /существо/ пребывало в своей /области/ и не переступало установленных Богом пределов, каждое, совершая возложенное на него дело" /Св.Ириней Лионский, стр.574/. Поскольку структура ангельской иерархии, по нашему предположению, должна соответствовать иерархии Энергий, то четырем крылатым “животным” (Откр. 4:7) – символам нетварных Энергий первого ранга, на которых “восседает” Вседержитель, должны соответствовать четыре высших тварных Архангела. Два из них известны с несомненностью: это Михаил и Гавриил. Далее церковное предание утверждает, что к числу высших Архангелов принадлежал Сатана (евр. САТАН), впоследствии отпавший от Бога. Кто же четвертый, или, точнее, первый?

Здесь необходимо отметить, что представление о единственном духовном носителе богоборческого начала вносит большую путаницу в картину мирового зла. Таких носителей по крайней мере два – они существенно отличаются и во многом даже противостоят друг другу: неразличение их может приводить к серьезным ошибкам в духовной ориентации. Падение ангелов, согласно нашему взгляду, происходит поэтапно, по мере появления новых мотивов, предоставляемых творческой эволюцией земной жизни. В пределах одной и той же иерархии отдельные группы ангелов в разное время и, главное, по разным поводам переходили на “самостоятельный режим”. Имя первого архангела, в иерархии которого отпадения начались в глубокой древности, в Св. Писании не сообщается. Это связано с тем, что на него – возможно, во времена окончательного крушения Атлантиды , было наложено Божественное проклятие, которое включало в себя лишение имени. Бывший архангел был заключен в особое место психического пространства, в церковной терминологии называемое: преисподняя. При этом некоторые группы из его иерархии сохранили возможность, вопреки запрету, т.е. преступным образом, действовать на земле – подобно тому как какой-нибудь “авторитет” уголовного мира из лагеря управляет своими сообщниками на воле. Это заточение произошло, согласно древним преданиям, после жестокой битвы, в которой Михаил одержал победу над восставшим архангелом. Прямое Божественное вмешательство в процесс земной эволюции происходит крайне редко: лишь при необходимости такого творческого акта, на который ангелы, природа или человек сами по себе неспособны, или в случае смертельной угрозы первоосновам тварного бытия (речь не идет о тех излияниях Божественных Энергий, которые происходят постоянно – навстречу призыванию и в соразмерности с верой человека). Общее правило, установленное Всевышним после сотворения человека: власть над землей принадлежит тем, кто на ней живет; ангелы, а также души умерших имеют власть лишь в меру своего влияния на живых людей. Абхазское поверье, записанное И. Хварцкия со слов информатора Фатимы Адлейба-Квициния из с. Атара-Абхазская, выразительно передает невозможность для бесплотных духов непосредственно участвовать в земных делах; дух умершего предка сказал ей: “мы вам сочувствуем, но ничего сделать не можем, потому что наша сила как сила мухи”.

Существует абхазское выражение АПСЦЪА ДЫРКИТ, букв.: умершие схватили, - обозначающее особое состояние одержимости; очевидно, некоторые из умерших, нарушая установленный Богом порядок и подражая своевольным ангелам, пытается внедриться в тела живых людей, угнетая и подавляя при этом ту душу, которая для этого тела является собственной и единственной.

В тех традициях, где такое уподобление человеческой души ангелу считается религиозной целью, подобное внедрение умерших в души и тела живых людей становится нормой. Если это внедрение приобретает длительный, и даже пожизненный характер, то происходит своего рода "переселение" или, лучше сказать, "подселение" души в новое тело. Таким образом, многие феномены /характерные, например, для индийской и тибетской культур/, которые служат обоснованием теории перевоплощения, могут быть связаны с таким "подселением" в живых людей не только некоторых ангелических рас, но и подражающих им душ умерших. Таким образом, богоборческие расы ангелов многократно увеличивают свои силу, вербуя множество союзников и сторонников среди душ умерших людей.

Наиболее глубокое внедрение в чужие тела осуществляют тибетские маги, овладевающие будущими телами уже в их зачаточном, эмбриональном состоянии. "Тибетская книга мертвых" представляет собой энергичную и четкую инструкцию для посмертного поведения, которую адепт усваивает при жизни. Одной из посмертных целей является возвращение в мир посредством захвата чужого тела; при этом "паразитирующая" душа, видимо, полностью порабощает собственную душу этого тела /по нашим представлениям, душу, которая должна вырасти из этого тела/, используя ее лишь как средство связи с этим телом. Условия такого вселения для каждой умершей души определяется мировыми кармическими законами; в каждый подходящий момент душа мага ищет на земле совокупляющуюся пару, совершающую зачатие нового человека. Если момент упущен, то следующего приходится иногда ждать очень долго. Такое глубокое извращение Божественного замысла о человеке, возможно, является одним из главных видов деятельности апокалиптического "лжепророка" или "зверя, выходящего из земли" /Откр. 13:11-17/, которого многие толкователи связывают с человеческой земной магией. Отношения магов о павшими ангелами, видимо, представляют собой постоянную борьбу за господство; наиболее сильные маги способны подчинить духов своей воле и при жизни и после смерти - поскольку природа человека качественно богаче и потенциально сильнее природы ангела. Более слабые маги подчиняют себе демонов при жизни, с тем, чтобы поменяться ролями после смерти. Доктор Фауст представляет собой наиболее известный литературный образ такого типа, впрочем, значительно облагороженный фантазией своего великого автора, проникнутого духом эллинизированного, пантеистического гуманизма. В любом случае как души умерших, так и павшие ангелы для проявления своей активности в нашем мире нуждаются в овладении живыми телами.

Также и силы преисподней могут действовать на поверхности земли только через посредство своих “человекоорудий” (термин Даниила Андреева). Наиболее совершенным орудием преисподнего духа должен стать “человек греха и сын погибели” (2 Фес. 2:3), которого церковная традиция символически именует “антихристом”. Прообразы антихриста не раз являли себя на протяжении человеческой истории – в лице властителей, не подчиняющих свою волю ни Богу, ни нравственному закону, и тем самым неизбежно подчиняющих ее воле преисподней. Однако такой концентрации предтеч антихриста, как в ХХ веке, не было еще никогда в мировой истории. Само по себе одновременное появление таких мощных носителей мирового зла, как Сталин в России, Гитлер в Европе и Мао Цзе Дцун в Азии служит свидетельством непосредственной близости апокалиптической эпохи. Но главное восстание против Бога и Его творения еще впереди. Один из идеологов непримиримой оппозиции в сегодняшней России, Александр Дугин, с пафосом пророчествует:

“Коммунизм и фашизм были последним словом Революции, ее синтетическим, наиболее глобальным воплощением, ее апофеозом... Провал и дискредитация самой глобальной из исторических революций, оставляет открытым только один путь – путь Абсолютной Революции, по ту сторону истории, путь радикальной Революции против Современного Мира в целом, а не против каких-то отдельных его составляющих... Сверхчеловек – это главная фигура Революции. Логично предположить, что главной фигурой Абсолютной Революции будет Абсолютный Сверхчеловек, тот, кого Ницше скупо и страшно определил следующим словами: Сверхчеловек это не-человек” (А. Дугин, стр. 340-341).

Для того, чтобы лучше представить себе специфику преисподнего духа, нужно внимательнее прислушаться к словам его “пророков”, его “человекоорудий”, проводников его воли в человеческом мире.

Как охотно признает А. Дугин, идеология немецкого фашизма была одной из ветвей той же древней традиции, адептом которой является он сам. В этой связи приведем некоторые характерные и многозначительные высказывания Гитлера, сохраненные в записях Раушнинга:

“Вы ничего не знаете обо мне. Мои товарищи по партии не имеют никакого представления о намерениях, которые меня одолевают. И о грандиозном здании, по крайней мере, фундаменты которого будут заложены до моей смерти. Мир вступил на решающий поворот, которого вы, непосвященные, не в силах понять. Происходит нечто несравненно большее, чем явление новой религии...

Новый человек уже живет среди нас. Он здесь! Довольно ли вам этого? Скажу по секрету: я видел нового человека! Он смел и жесток. Я ощутил страх в его присутствии...

Я пользуюсь идеей нации по соображениям текущего момента. Но я знаю временную ценность этой идеи. Придет день, когда даже у нас в Германии, мало останется от того, что мы называем национализмом. Над всем миром встанет всеобщее содружество хозяев и господ...

Не устранять неравенство между людьми, но усугубить его, поставив непроницаемые барьеры. Какой вид примет будущий социальный строй, я вам скажу, камрад. Будет класс господ и толпа разных членов партии, размещенных строго иерархически. Под ними – анонимная масса, низшие навсегда. Еще ниже – класс побежденных иностранцев, современные рабы. Над всем этим станет новая аристократия, о которой я не могу вам говорить. Но эти планы не должны быть известны рядовым членам партии...

Евреи отстоят от нас дальше, чем животные. Сказанное мной вовсе не означает, что я считаю еврея животным. Еврей гораздо дальше от животного, чем мы. Это просто существо, чуждое естественному порядку природы...

Наша революция есть новый этап, вернее окончательный этап революции, который ведет к прекращению истории...

Я открою вам секрет. Я создаю Орден. Оттуда выйдут люди второй ступени, ступени человека-бога. Человек-бог, великолепное лицо Существа, будет подобен иконе культа. Но есть и еще ступени, о которых мне не позволено говорить...

Человеческий род от начала до конца подвергался чудесным циклическим испытаниям. В наше время близится к концу солнечный период и уже заметны первые сигналы появления сверхчеловека. Бессмертная мудрость древненордических народов учит, что мир постоянно обновляется, проходя через крушение сгнивших веков и сумерки богов. Человечество прогрессирует серией прыжков и отступлений” (Ж. Бержье, Л. Повель).

После поражения под Сталинградом Геббельс, одержимый мрачным пафосом отчаяния, провозгласил на весь Рейх: “Поймите! Сама Идея, само понимание Вселенной терпит поражение. Духовные силы будут побеждены и близится час страшного суда” (там же, стр. 49). [Поистине, это предчувствие того грозного часа, о котором говорит Откровение: “И ниспал огонь с неба и пожрал их. А диавол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк...” (Откр. 20:9-10)].

Сокрушительные поражения не смиряют “романтиков зла”, но лишь ожесточают их. Из поражений они извлекают уроки для последнего и решающего боя, в котором погибнут или они сами, или весь Божий мир. Главное, чем они сейчас заняты – настойчивым и терпеливым выращиванием жреческой касты руководителей грядущей “абсолютной революции”, интернациональной секты “человекобогов”, всесторонне закаленных идеологически, непреклонных в своей ненависти к Творцу и в презрении ко всему человеческому:

“Все люди... делятся на две категории: на Человеко-Богов, Божественных Субъектов, Сверхлюдей (элита, духовная аристократия, высшие люди, “Зонненменшен”, “Сыны Света” и т. д.) и на бессубъектных человеко-животных (плебс, низшие люди, недочеловеки, “Тиерменшен”, “Сыны Тьмы”). Отсюда кастовая, расовая или интеллектуальная дифференциация...” (А.Дугин, стр. 89).

Под предлогом борьбы против “дряхлого либерализма” и “буржуазного мондиализма”, преисподняя готовит войну против последних остатков христианской и, еще глубже, адамитской традиции. Путь “сверхлюдей” к абсолютной власти: “планетарная партизанская война против мондиализма с использованием всех видов вооружений, всех средств, всех разрешенных и запрещенных приемов... Наш партизан вооружен ядерными боеголовками” (там же, стр. 204-205). [Не об этом ли пророчествует Откровение Иоанна: “Вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним” (Откр. 6:8)?]

Своими предшественниками идеологи новой “мировой революции” называют гностиков (еретиков раннехристианской эпохи), средневековых розенкрейцеров и “германский национал-социализм в ХХ веке”. В центре этой идеологии стоит псевдосакральный персонаж, который практически тождественен образу антихриста, как он дан в Новом Завете: “Противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет от, как Бог, выдавая себя за Бога” (2 Фес. 2:4). Называя традицию, с которой он себя связывает, “полярно-райской”, А. Дугин, следуя “классикам” этой традиции, пишет:

“Божественный Субъект не имеет вне себя (ни над собой, ни вокруг себя, ни под собой) никакого высшего метафизического принципа, с которым ему нужно было бы духовно считаться, и поэтому он является абсолютно свободным и неотделимым от Бога. Бог внутри него... Вне его Бога нет. Так, в космосе, в природе, на земле есть только его отражение, а поэтому природа является здесь синонимом Рая – не препятствием для его Воли, но овеществлением его Воли, ее “большим телом”... Акцент всегда ставится на отсутствии промежуточной инстанции между этим имманентным полюсом и Абсолютом, Трансцендентным принципом, который открывается изнутри Полюса-Субъекта, как сам этот Субъект, как его внутреннее измерение. Полярно-райское мировоззрение в реальной истории стремится максимально возвысить фигуру Правителя, обязательно Единственного и ангелизированного... Вместе с тем оно тяготеет к “горизонтальному” распространению власти этого Правителя через имперскую экспансию, через включение в подчиненную ему сферу, в сферу отражения его личности, максимального объема космического пространства, превращенного тем самым в Рай или, иначе, в область реставрированного сакрально-райского измерения” (А. Дугин, там же, стр. 85-86).

Ненависть к миру, доходящая почти до отрицания Бога как Творца (во всяком случае, до умаления ценности акта Творения), парадоксальным образом возникает и на коранической базе (точнее, на искажении основного учения Ислама). Так, глубоко созвучными идеологии Александра Дугина оказываются взгляды исламского политика и публициста Гейдара Джемаля:

“Метафизический эксклюзивизм видит Самого Бога как активного устранителя всего, что не есть Он... Исламская метафизика ставит акцент не на том, что Бог создал вещи, а на том, что Он их завершает, упраздняет, отменяет. “В него возвращение” – формула последнего эсхатологического откровения, с точки зрения которого Абсолют не начало, а, прежде всего, Конец. Таким образом, абсолютный Конец, абсолютное Отрицание и есть подлинный деятель, трансцендентное измерение чистой активности. Иначе говоря, в метафизическом супраперсонализме Ислама смерть и истинная личность совершенно тождественны”.

Источник мироотрицания – ненависть к самой идее (“архетипу”) человека – здесь автор вполне следует примеру Иблиса (Коран 7:12/11):

“Это и есть единственно возможный аутентичный супраперсонализм, поскольку любой другой сводится к культу непреодоленного объекта... Это определяется безграничной волей к лучшему, безграничной жаждой величия, которая может выразить себя только ненавистью к идолам. Ненавистью в первую очередь к главному из них – собственному архетипу, спроецированному во множественность, претендующему на то, чтобы быть мерой всех вещей” (Гейдар Джемаль).

В общем хоре ненависти всех пытается перекрыть голос националистического язычества, которое свободно от необходимости перетолкования основных понятий монотеизма. Один из почитателей А. Дугина, В. Авдеев, по его словам, “языческий волхв с высшим психологическим образованием”, красочно описывает, как под давлением “нетрадиционных религий и мирового рационализма”, последовательно погибнут христианство, иудаизм и ислам, раздираемые взаимной враждой – будет “сведен в могилу сам отец монорелигий” (имеется в виду, очевидно, Авраам, а по сути, Адам).

В параноидальном экстазе, напоминающем откровения Альфреда Розенберга, новоявленный волхв возвещает, какая судьба ожидает поверженных монотеистов:

“Монотеизм был первым в мире массовым биологическим оружием. Он был изобретен в теологической лаборатории на берегу Мертвого моря... Речь не может идти не только о прощении, но даже о пощаде. Крах будет невиданным и всесокрушающим, так что угрозы апокалипсиса покажутся детскими плохо раскрашенными комиксами. Насадив нам интернационального Бога, Вы (так в тексте – авт.) получите полной мерой интернациональную месть... Дыхание новой религиозности носится в воздухе, потребности в универсальной религии сгущаются день ото дня, международный конкурс уже объявлен, и нужно понять, какое место будет нам отведено в этом глобальном процессе... Разговоры о русском национальном возрождении во главе со Христом являются бредом сумасшедшего или злоумышленной провокацией... Нам остается только впрыгнуть в тамбур перед тем, как на целую эпоху окончательно захлопнется дверь мировой истории, сотворить нечто совершенно неожиданное и забрать себе лидерство. Стесняться нечего, ведь речь идет о высшей форме лидерства на протяжении тысячелетий” (Владимир Авдеев, стр. 166-173).

На что же надеется этот “антихрист, дипломированный Юлиан Отступник,.. певец неслыханной красоты и вольности” (стр. 142) в своей отчаянной борьбе против Монотеизма? Расчет его очень прост и по-своему реалистичен: “Если логика жизни здоровой плоти случайно встретится с жесткой инженерной систематизацией, и эта конструкция освятится дыханием вечных Богов, то союз этот разрушить не может никто” (стр. 142).

Но последователям “новых романтиков” не стоит забывать уроки истории: ведь совсем недавно мир был свидетелем того, как другие “певцы неслыханной красоты и вольности” закончили мерзостями Гестапо, а “неразрушимый союз” здоровой плоти с инженерной систематизацией под эгидой преисподних богов был разгромлен союзом народов – наследников Монотеизма.

Суть преисподней – в презрении к человеческой личности, которое находит свое крайнее выражение в убийстве невинного, в насилии над беспомощным, в издевательстве над беззащитным. В этом – предельный вызов Творцу, попытка доказать Его бессилие перед наглой дерзостью преступника, попирающего божественный закон, написанный в сердце каждого человека. Неспособный сотворить или приумножить жизнь, злодей приравнивает себя Творцу тем, что заявляет свое право уничтожать эту жизнь, безнаказанно сеять смерть. Последний вздох жертвы кажется палачу моментом его высшего торжества. Но если бы он был в состоянии увидеть, что при этом происходит в действительности, его душу охватил бы леденящий страх. Единственное, что доступно пониманию злодея: сила и слабость, власть и подчинение – но именно в момент кажущегося торжества его самоутверждение терпит окончательный крах. Предельно унизительным для себя образом палач попадает в полную и абсолютную зависимость от жертвы: такова высшая справедливость, установленная Творцом. Вот что пишет об этом католический богослов Доминик Бартелеми:

“По мнению... человека, которому непонятны предначертания Божии, несправедливость восторжествовала в тот момент, когда безвинный испустил последний вздох. Этот последний вздох безвинного доказывает, что не существует никакой всемогущей Справедливости.

По мнению нового человека, понимающего предначертания Божии, последний вздох невинного сильнее исполняющегося над ним несправедливого приговора. Тиран думал, что избавляется от живого укора, которым является праведник, предав его смерти. Но исполнение Божественного приговора над палачом совершенно приостанавливается при последнем вздохе его жертвы. Если этот последний вздох есть призыв к мщению, то никто не в силах преградить этому призыву доступ к Высшему Суду. Если же этот последний вздох ходатайствует за палача, Божественное правосудие соглашается с прощением жертвы... Бог даровал самим жертвам власть выносить приговор убийцам или их миловать” (Доминик Бартелеми, стр. 241-242).

Сын Божий и Сын Человеческий Иисус Христос Своей жертвенной кровью спас человеческий род от постоянно угрожавшей опасности установления власти преисподней над землей. Только кровь мучеников создала ту духовную атмосферу, в которой христианство смогло стать государственной религией Рима – именно в те времена, когда силы преисподней пытались овладеть мировой империей. Как пророчествует апостол Иоанн Богослов, именно пролитая жертвенная Кровь дает Иисусу право участвовать в апокалиптической битве и победить в ней: “Достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени, и соделал нас царями и священниками Богу нашему; и мы будем царствовать на земле” (Откр. 5:9).

Не нужно думать, что свобода волеизъявления жертвы связана обязанностью во что бы то ни стало прощать своих палачей. Человек Иисус на кресте выносит решение о помиловании: “Отче! Прости им, ибо не знают, что делают” (Лк. 23:34) и то же самое повторяет первомученник Стефан: “не вмени им греха сего” (Деян. 7:60). Но Священное Писание приводит и противоположный пример – в апокалиптические времена души убитых молятся: “Доколе, Владыка святый и истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?” (Откр. 6:10). Откровение Иоанна показывает, что массовое извращение человеческой воли может вызвать “зверя из бездны” или “из моря”: “на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные... и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?” (Откр. 13:1-4). Требование мучеников, ставших жертвами “зверя”, служит окончательным приговором. Участь его: “озеро огненное, горящее серою” (Откр. 19:20) – здесь вместе со своим “человекоорудием” заканчивает свой путь первый архангел, в глубокой древности восставший против Творца.

Итак, преисподний “зверь” готовится к “выходу из бездны” (Откр. 11:7): это уже не только духовная метафора, но политическая реальность нашей эпохи. Готовясь к священной битве, мы должны исчерпывающе понять врага: его корни, его цели, его стратегию – возможно, уже следующее поколение столкнется с ним лицом к лицу. Что же говорит Св. Писание о павшем архангеле, ставшем “князем преисподней”?

Библейские пророки называют первого отступника условными именами. Одно из них ЛЕВИАФАН (Иов.3:8; 40:20; Ис. 27:1) – что можно перевести как “связанный”, т. е. как указание на плененность и заточение. Другое именование РАХАВ или РА’АВ, (Пс. 86:4; 88:11): упрямый, гордый; но ср. также РУ’А, злоба; РА’АХ: дурной, злой; РА’АВ: голод. Заслуживает внимания в связи с этим абх. РЭЙХАБ: старший среди них, что в точности соответствует начальному положению павшего архангела. Видимо, это и есть его адамитское наименование, которое в еврейской традиции, как обычно, было переосмыслено в духе народного языка семитов. Другая адамитская ассоциация абх. РАЩАЖЪ: их очень древний владыка – но ЖЪ передает оттенок пренебрежения.

Оба этих имени, ЛЕВИАФАН и РАХАВ, ассоциируются у евреев с Египтом, в связи с его зооморфными культами. У Иова описан также БЕГЕМОТ, БЕХАМОТ, гебраизированное p-ehe-man: “водяной бык” – коптское слово, где p – определенный артикль, ehe– бык, man – вода. То, что речь идет не просто о животном, дает указание фраза, непонятная при буквальном понимании: “это – верх путей Божиих; только Сотворивший его может приблизить к нему меч Свой” (Иов. 40:14). Переведенное как “верх путей” евр. РЕШИТ: первенец, от РЕШ: голова. РЕШИТ означает первый как по времени происхождения, так и по рангу, положению. Так, в Числ. 24:20 – РЕШИТ ГОИМ: первый из народов (Амалик); у Амоса (6:1) – РЕШИТ ХАГОИМ переведено как “первенствующий из народов”, об Израиле, правда, в ироническом, обличительном смысле. “Приблизить к нему меч Свой” можно понять как указание на то, что Сам Всевышний должен был вмешаться, чтобы сокрушить силу первого мятежника.

В чем же заключается сила РАХАВА и каким был повод для его отпадения от Бога?

Характер воздействия преисподнего духа на человека показывает его особую связь с низшей животной природой. Это обусловлено тем, что РАХАВ, когда был еще Архангелом, имел призвание помогать Творцу в деле эволюции животного мира, которая в конечном счете должна была подготовить условия для достижения высшей цели – создания человека, как существа принципиально нового типа. РАХАВ может пониматься как “первый” или “старший” не в смысле ранга, в котором он не выше МИХАИЛА, ГАВРИИЛА или даже САТА?НА, но в том смысле, что он – в силу специфики своего призвания , раньше других Архангелов активно и непосредственно включается в эволюционный процесс творения на земле.

Можно предположить, что ангельская природа для поддержания своего активного существования требует постоянного притока энергии извне, как для человека необходимо питание материальной пищей. Первый Архангел извратил свою природу тем, что отказался от Божественных Энергий – из нежелания быть зависимым от Бога, и научился “питаться” энергиями животных, эманациями животной природы. Бессмысленное, эволюционно бесперспективное наращивание размеров тела, видимо, было первым опытом воздействия РАХАВА на эволюцию в своих собственных целях: в этом выразилось его начальное пристрастие к живой материи, на которой он начал паразитировать. Это произошло в эпоху мезозоя, когда на земле господствовали гигантские ящеры , динозавры, ихтио-, бронто- и прочие “завры”. Гибель этого мира вследствие, как считает наука, какой-то общепланетной катастрофы, стала его первой “неудачей”, первым предупреждением со стороны Творца. Но с тех пор излюбленными образами и символами РАХАВА остались всевозможные змеи, чешуйчатые драконы, морские чудовища. В мифах многих народов присутствует чудовищный змей, воплощение мирового зла или изначального хаоса: шумерская ТИАМАТ, египетский АПОП, греческий ТИФОН, абхазский АГУЛШЬАП и т.д. Поэтому и в Откровении Иоанна он изображен как “выходящий из моря зверь с семью головами” (Откр. 13:1).

Несмотря на помехи, которые своим вмешательством чинил РАХАВ, Божественный план творения и эволюции продолжал осуществляться. Когда был создан класс млекопитающих, занявший доминирующие позиции на планете, иерархия РАХАВА начала осваивать и этот тип живых существ (в оккультной терминологии речь может идти о появлении новой “расы”). Наиболее интенсивные “выплески” животной энергии происходят в половом акте и особенно в акте убийства здорового, полнокровного существа. Для получения этих энергий РАХАВ начал развивать в животных необходимые для этих целей качества: с самого начала участвуя в процессе эволюции, он стал достаточно умелым “селекционером” или даже “генетиком”.

Все, что связано с Рахавом, ввергает человека в мир животных энергий – или холодной, почти механической жестокости, характерной для ящеров, или в мир яростных страстей, свойственных млекопитающим хищникам, да и некоторым травоядным в периоды половой активности. РАХАВ обостряет в человеке переживание биологических аспектов своей природы – отсюда культ крови, почвы и расы, насаждаемый пророками преисподней. Изначально РАХАВ создал своего рода симбиоз бестелесных духов с животными: ангелы (тогда, до проклятия, их еще можно называть “ангелами”) научились вселяться в животных, переживать их эмоции, питаться их энергией, влиять на их поведение и воздействовать на их эволюцию. Поэтому в религиозном плане влияние преисподней проявлялось прежде всего в зооморфных культах: человек, поклоняясь животным, в действительности поклонялся духам, вселяющимся в этих животных. Этим объясняется бескомпромиссная борьба еврейских пророков против зооморфных культов в окружающих народах и в своем собственном, с эти же связаны пищевые установления по поводу “чистых” и “нечистых” животных. Очевидно, нечистыми были объявлены те, в которых имеют обыкновение вселяться духи, чистыми же те, которые от такого вселения избавлены.

Наиболее тщательно соблюдалась ритуальная чистота тех животных, которые приносились в жертву Богу. Ясно, что Бог, в отличие от мятежных духов, в жертвах не нуждается , но они нужны были для очищения земли. Психофизическая структура земли, о которой мы говорили выше, была сильно испорчена или отравлена длительным господством на ней духов РАХАВА, в особенности чудовищными культами человеческих жертвоприношений. Священная кровь жертвенных животных, посвященных Богу, служила противоядием, вносила исцеляющие энергии в землю, наполненную эманациями крови, нечестиво, буквально зверски, проливаемой в течение многих тысячелетий. Несомненно, что уже в действиях хищников часто проявляется какой-то элемент бессмысленной жестокости, даже садизма; но вся эта вакханалия крови достигла апогея, когда в процессе эволюции, “запущенной” Творцом, возникло такое высокоразвитое существо как биологический человек, из которого предстояло создать человека Божьего, и когда это существо было в значительной мере захвачено демонами Рахава.

РАХАВ в общих чертах должен был представлять себе цель эволюции сотворение Адама как существа высшего типа; но этот план уже не соответствовал его интересам. Более того, возникновение такого существа, истинного хозяина Земли и всего живущего на ней представляло смертельную угрозу для господствующего положения РАХАВА. Поэтому он попытался “перехватить” у Творца эволюционную инициативу и сделать преадамита новым орудием своего господства. Тогда и была создана “модель” особого существа, не предусмотренного Божественным планом творения: ангелический дух (или попросту ангел), вселившийся в биологического человека. Огромные психофизические возможности преадамитов (в научной антропологии приблизительно соответствует “кроманьонскому человеку”) были поставлены на службу паразитирующих на его энергиях духам. Можно предположить, что эта искусственно выведенная порода или “раса” (излюбленнное понятие пророков РАХАВА) достигла своего наивысшего могущества в эпоху легендарной АТЛАНТИДЫ – отсюда теософский термин “атлантическая раса”. Это была, по существу, тоталитарная империя особого оккультного типа, черты которой угадываются в проектах “третьего Рейха”. Сейчас нам усиленно навязывается идея так называемой “шестой расы”, которая якобы должна заменить собой Адамово человечество.

Существование на Земле такой империи, в принципе способной подчинить себе весь дальнейший ход эволюции жизни на планете, угрожал полным разрушением Божественного замысла о человеке и о творении вообще. На земле не было силы, способной противостоять РАХАВУ и его воинству “атлантов”; вся планета как целостный, но еще не вполне зрелый психофизический организм, оказалась в плену и порабощении. Как говорит апостол Павел, “тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее” (Рим. 8:20). Непосредственное силовое Божественное вмешательство, столь редкое в истории Творения, стало абсолютно необходимым и тем самым оправданным. Конечно, у Творца были помощники: верные Ему Ангелы во главе с Архистратигом Михаилом. Общий характер известной нам священной истории позволяет с уверенностью предположить: все, что могли сделать Ангелы самостоятельно в борьбе с грозным противником, соединившего силу ангела с силой умного животного, они сделали. Но то, что превышало их силы, совершил Сам Всевышний. В дальнейшем такой же принцип “минимального необходимого вмешательства” будет применяться и по отношению к новому помощнику Творца на земле – человеку.

Итак, вмешательство Творца не превышало того, что было абсолютно необходимо: РАХАВ был предан Божественному заклятию и заточен в “бездну” – некое место в психическом пространстве, отделенное какими-то преградами от психического тела нашей Земли, во всяком случае, от ее биосферы. Однако власть и влияние РАХАВА на земле были отняты лишь в той степени, чтобы сделать возможными подготовку к сотворению, затем само сотворение АДАМА и в дальнейшем распространение по всей земле его “потомства”, т. е. людей того же типа, что и он сам. Однако всему этому предстояло происходить в условиях упорного и постоянного сопротивления преисподней. Более того, на протяжении всей человеческой истории РАХАВ не прекращает попыток вырваться из заточения и снова занять господствующее положение на земле, подобное тому, что он когда-то занимал в Атлантиде. Откровение Иоанна предостерегает о том, что однажды ему это может удасться: благодаря усилиям человеческой магии, которую олицетворяет “лжепророк” (Откр. 13:11-17; 19:20), РАХАВ “выходит из моря” (13:1-10). Хотя он успеет причинить множество бед, но долго удержаться он все равно не сможет: “был и нет его, и выйдет из бездны и пойдет в погибель” (17:8).

С образом и делами РАХАВА во всем человеческом роде ассоциируется представление о злом, преступном начале: этому началу противодействует “закон, написанный в сердцах” (Рим. 2:15) – совесть, в той или иной мере свойственная каждому человеку, духовному потомку АДАМА, если, конечно, он специальными усилиями не истребил в себе эту совесть. В силу Божественного заклятия никакой диалог с преисподней, никакая терпимость по отношению к ней недопустимы. С преисподней можно только бороться всеми законными средствами. Культовые действия большинства религий являются способом “силового противодействия” преступной иерархии. Но неизбежны и обычные человеческие методы: авторитет, власть, закон и, в случае вынужденной необходимости – война. Русский философ И. Ильин писал: “Меня спрашивают: можно ли противодействовать злу силой? А я спрошу вас: можно ли не противодействовать злу силой?” За несколько десятилетий до него к такому же выводу пришел В. Соловьев. Это ответ христианской совести на фальшивые, доведенные до абсурда, в конечном счете бесчеловечные призывы Л. Толстого о “непротивлении злу”. Конечно, для пробуждения совести у разгневанного собрата можно “подставить левую щеку”, как учил Иисус и подтвердил это своим примером, когда не стал применять Свою силу и безропотно позволил Себя связать (Ин. 18:4-12). Иногда только такое поведение позволяет разорвать порочный круг мстительности и злобы. Но при этом нельзя забывать, что ничего похожего на совесть в преисподней нет и “подставлять щеку” циничному бандиту, имея возможность обуздать его, значит совершать предательство по отношению ко всем его прошлым и будущим беззащитным жертвам. Попустительство преступному, уголовному началу или воинская трусость не имеют ничего общего с жертвенным подвигом мученичества, для совершения которого нужно особое призвание и особые, исключительные обстоятельства, в которых такой подвиг становится возможным и уместным. Но в таком случае это также становится “противлением злу силой” – самой большой, какая есть у человека. И жертвенная кровь приносит конечные плоды лишь тогда, когда вдохновленное подвигом и молитвами мучеников, встает на борьбу самоотверженное и решительное Божье войско.

В битвах апокалиптической эпохи, как и во всякой войне, возможны отдельные поражения. О звере, вышедшем из моря, сказано: “И дано было ему вести войну со святыми и победить их” (Откр.13:7) – но это значит, что и святые ведут войну против него. О том же пророчествует Даниил: “Восстанет царь наглый и искусный в коварстве... и при уме его и коварстве будет иметь успех... и против Владыки владык восстанет, но будет сокрушен – не рукою” (Дан. 8:23-25). В борьбе участвует “великий князь Михаил” (Дан.10:13,21; 12:1; Откр. 12:7), но в конце концов в битву вступает Иисус и побеждает: зверь и цари, которые его поддерживают, “будут вести брань с Агнцем, и Агнец победит их” (Откр.17:14). Агнец - это Иисус как человек (Тот Самый, Который когда-то безропотно покорился насилию), но и Его вмешательство происходит лишь тогда, когда все другие силы исчерпаны.

Таков РАХАВ.

Второй из архангелов, вступивший на путь своеволия значительно позже, сохранил свое изначальное имя: САТАН, названное в Библии. Как всякое имя, полученное от Бога, оно является священным, и его использование в качестве символа абсолютного зла - недопустимо. Этимология имени имеет библейское происхождение [хотя возможно и адамитское прочтение САТАН: свет (СА, ША) Бога (АН)]; в описании эпизода с пророком Валаамом говорится: “И воспылал гнев Божий за то, что он пошел, и стал Ангел Господень (МАЛЪАХ ИАХВЕ) на дороге, чтобы воспрепятствовать (ЛЕСАТАН) ему” (Числ. 22:22). Как имя ангела, САТАН встречается в Ветхом Завете четыре раза. “И восстал сатана на Израиля, и возбудил Давида сделать счисление Израильтян” (I Пар. 21:1); но из другого места становится ясным, что он сделал это по воле Всевышнего: “Гнев Господень опять возгорелся на Израильтян, и возбудил он в них Давида сказать: пойди, исчисли Израиля и Иуду” (2 Цар. 24:1). Далее, это имя упоминается у пророка Захарии: “И показал он мне Иисуса (евр. ЙОШУА), великого иерея, стоящего перед Ангелом Господним, и сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать (ЛЕСАТАН) ему. И сказал Господь сатане: Господь да запретит тебе, сатана, да запретит тебе Господь, избравший Иерусалим!” (Зах. 3:1-2). В книге Иисуса, сына Сирахова, не вошедшей в еврейский канон Библии, но написанной на еврейском языке и авторитетной среди раввинов, а также среди ранних христиан, содержится предостережение против самочинного осуждения сатаны: “когда нечестивый проклинает сатану, то проклинает свою душу” (Сир. 21:30).

В Новом Завете САТАН упоминается многократно; в частности, апостол Иуда требует строго различать иерархию, которую возглавляет САТАН, от ангелов, заточенных в “вечные узы”. Имея в виду под “начальствами” и “высокими властями” небесные ангельские иерархии (ср.Еф. 1:21; Кол. 1:16), он обличает современных ему еретиков: “Так будет и с сими мечтателями, которые оскверняют плоть, отвергают начальства и злословят высокие власти” (Иуд. 8:1). Далее, опираясь на апокриф “Успение Моисея” и цитированное место из пророка Захарии (откуда явствует, что под клеветником: диаболос diaboloV - он имеет в виду именно САТА?НА), апостол продолжает: “Михаил Архангел, когда говорил с диаволом, споря о Моисеевом теле, не смел произнести укоризненного суда, но сказал: да запретит тебе Господь. А сии злословят то, чего не знают; что же по природе, как бессловесные животные, знают, тем растлевают себя” (Иуд. 8:9).

Однако, наиболее подробно САТАН представлен в прологе книги Иова: “И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана. И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле, и обошел ее. И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание на раба Моего Иова? Ибо нет такого, как он на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла. И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не ты ли кругом оградил его, и дом его, и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле. Но простри руку Твою, и коснись всего, что у него, - благословит ли он Тебя? И сказал Господь сатане: вот, все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей. И отошел сатана от лица Господня” (Иов. 1:6-12). После первого испытания, которое Иов выдержал безупречно, САТАН снова приходит среди сынов Божиих и Господь упрекает его за Иова, который “доселе тверд в своей непорочности; а ты возбуждал Меня против него, чтобы погубить его безвинно. И отвечал сатана Господу, и сказал: кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него; но простри руку Твою, и коснись кости его и плоти его, - благословит ли он Тебя? И сказал Господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги. И отошел сатана от Господа” (Иов. 2:1-7). Из приведенных текстов ясно, что подобные отношения Всевышнего с духом преисподней абсолютно немыслимы.

Трудность духовной ситуации последних двух тысячелетий в том и состоит, что САТАН, вступив в оппозицию к Иисусу, Богом еще не отлучен и сохраняет полную свободу действий. По отношению к нему возможна только духовная борьба, связанная прежде всего с выяснением истины. Судя по тем испытаниям, которым по его настоянию подвергается праведный Иов, духовная доминанта этого архангела - недоверие к человеку, акцентирование его греховности, подозрение в низменности влечений, в душевной связи с преисподней. Коран, выводя образ того же архангела (хотя и отчасти смешивая его с Рахавом) под именем ИБЛИС, приводит важную подробность: он отказывается преклониться перед Адамом, говоря Аллаху: “Я - лучше его: Ты создал меня из огня, а его создал из глины” (7:12/11). Примечательно, что Аллах откладывает наказание Иблиса до дня воскресения Адама!

Такой же характер носит полемика, которую, согласно рассказу евангелистов, САТАН вел в пустыне с Иисусом. В сущности, САТАН предлагает свой план спасения человеческого рода, исходя из собственных представлений о природе человека и об онтологическом превосходстве ангела. План этот безусловно ложный и ошибочный, вследствие этого чреватый самыми тяжелыми последствиями, но это все же не дает оснований считать его заведомо преступным. В связи с этим исключительное значение приобретает форма обращения Иисуса к САТА?НУ (у Матфея оно заключительное, у Луки приведено после второго искушения). В церковно-славянском богослужебном тексте оно звучит так: “Иди за Мною, сатано” (Мф. 4:10; ЛК. 4:8). Такое же обращение повторяется в разговоре Иисуса с Петром: “Иди за Мною, сатано, соблазн Ми еси; яко не мыслиши яже Божия, но человеческая” (Мф. 16:23; Мк. 8:33) (заметим - “человеческое” еще не значит “адское”, “злодейское” или “преступное”). Очевидно, такое обращение к уже проклятому Богом князю преисподней было бы для Иисуса немыслимым. Ввиду особой духовной важности этого текста, вокруг него уже у древних отцов Церкви возникло серьезное разномыслие, которое и поныне остается неразрешенным.

В греческих первоисточниках сказано ИПАГЕ ОПИЗО МУ; ИПАГЕ upage, имеющее повелительный оттенок: подчинись, покорись – употреблено во всех источниках; ОПИЗО МУ opisw mou; за мной – содержится не во всех, но во многих источниках и подтверждено цитированием Евангелий у Иустина, Афанасия, Златоуста, Феофилакта. Ориген прямо настаивал, что слова ОПИЗО МУ следует опускать, а ИПАГЕ понимать как повеление удалиться (в синодальном русском переводе: “отойди от меня, сатана”). Слова ОПИЗО МУ отсутствуют в цитировании Игнатия, Иринея, Евсевия; их нет в Синайском и Ватиканском кодексах; наконец, они выпущены в ставшем общеупотребительным на западе латинском переводе Иеронима – Вульгате. Таким образом, уже в раннехристианскую эпоху возникла и в дальнейшем возобладала тенденция к отождествлению двух архангелов-богоборцев. Очевидно, это было вызвано серьезными педагогическими соображениями: идея о том, что САТАН еще не проклят и в принципе сохраняет возможность стать служителем Иисуса (а что иное означает требование: “следуй за мной”!) – могла стать и, видимо, становилась на практике поводом для тяжелейшего соблазна: сознательного оправдания САТА?НА и принятия его учения, вплоть до поклонения ему. Но, помогая избежать одной опасности, такое перетолкование текста приводило к появлению другой – к выпадению САТА?НА из поля внимания, что открыло перед ним возможности действовать анонимно или под самозванно присвоенными именами.

Однако новозаветные авторы еще хорошо знают его под собственным именем или под метафорическими именованиями “лукавый” и “клеветник” (“диавол”). Так, ап. Павел говорит: “мы хотели придти к вам, но воспрепятствовал нам сатана” (1 Фес. 2:18); “чтобы не сделал нам ущерба сатана; ибо нам небезызвестны его умыслы” (2 Кор. 2:11); “будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим” (о супругах) (1 Кор. 7:5); благовестие закрыто “для неверующих, у которых бог века сего ослепил ум” (несомненно имеется в виду сатана) (2 Кор. 4:4). Ап. Петр называет его “диаволом”: “Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить” (1 Петр. 5:8), так же у Иакова: “Противостаньте диаволу, и убежит от вас” (Иак. 4:4). Ап. Иоанн, вслед за словами молитвы Господней, употребляет термин “лукавый”: “пишу вам юноши, ибо вы победили лукавого” (1 Ин. 2:13); “рожденный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нему” (1 Ин. 5:18). Все эти образы никак не применимы к РАХАВУ, заключенному в преисподней.

Ситуация “анонимности”, т. е. отождествления с РАХАВОМ, возникает для САТАНА позже, после того, как в Церкви, начиная с бл. Августина, утвердилось толкование апокалиптических пророчеств (в том числе и о “сковании сатаны”) как о событиях уже происшедших: в подобной ошибке могло проявиться влияние манихейства, которым Августин увлекался в юности. Эта анонимность и поныне порождает множество духовных соблазнов.

Роль АНГЕЛОВ (греч. a gg e l o V производное от a gg e l m a : весть) как Божьих вестников, служителей, помощников состоит в том, чтобы вносить в творение духовное начало, от их простейших проявлений в форме импульса к развитию, идеала вида, разумного структурирования материи – через воспитание добрых и красивых чувств – к пробуждению высших психических способностей: интеллекта и мистической интуиции. Ангелы, верные Богу, и поныне продолжают это свое служение, бережно, кротко, ненавязчиво, с огромным уважением к человеку и к замыслу Творца о человеке пробуждают в нем его лучшие способности.

Именно такое представление об ангелах сохранило традиционное абхазское предание, которое называет их АМАЛЫ:Ь (ср. евр. МАЛЕАХ) и рисует их существами глубоко сочувствующими, мягкими, предельно скромными, по детски чистыми, бескорыстно приходящими на помощь. Другой “вид” ангелов называется АША?ЪА: обычно втроем они посещают дом, где родился ребенок и приносят Божественную весть о его предназначении и подстерегающих его опасностях: в дальнейшем они иногда, в критические моменты жизни, посещают его. Их предсказания наполнены Божественной заботой о человеке; сам факт пророчества о будущем оказывается мудрым воспитательным действием, направленным к благу человека: это становится очевидным, когда предсказания выполняются. Аналогичное представление об ангелах существует у многих народов мира.

Здесь уместно отметить, что изложение на русском языке истории АБРСКИЛА, которого якобы ловят и берут в плен “ангелы”, основано на ошибочном восприятии термина АПААИМБАР: пророк – понятие, которое и у самих абхазов начинает терять конкретность и определенность, так что иногда применяется и к ангелам. Несомненно, в предании говорится о том, что АБРСКИЛА взяли в плен ПРОРОКИ, возможно, воинственное хранители адамитского культа, против которого восстал АБРСКИЛ.

САТАН как архангел и вся его иерархия, видимо, должны были, по замыслу Творца, содействовать воспитанию высших духовных качеств человека; поэтому повод к отпадению мог возникнуть лишь при сравнительно поздно достигнутом уровне человеческой зрелости. Эти высшие духовные способности человека на первых порах могли показаться – хотя это далеко не так – простым воспроизведением свойств ангельской природы. Поэтому и могло сложиться убеждение, ошибочное, но еще не греховное, не преступное – о том, что цель эволюции человека: постепенное уподобление ангелу. Поэтому Сатан и предлагает Иисусу принять его главенство в деле спасения человека и требует от Него, как человека, поклонения себе, как ангелу. Отвечая: “Следуй за мной, САТАН” – Иисус указывает ему на действительное положение вещей: онтологическое, природное превосходство человека над ангелом.

Момент отпадения архангела четко указан в Евангелии – когда семьдесят учеников возвращаются с пробной проповеди, Иисус говорит им: “Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию” (Лк. 10:18). Заметим: не сказано “сброшенного” или “изгнанного”, но “спадшего – здесь содержится указание на факт своеволия и бунта, но еще не акт наказания. “Спадшего” – перевод греч. ПЕСОНТА, p e d o n t a : бросившегося – от глагола p i p t e i n : падать, вместо e kb a ll e i n : извергать, как в Ин. 12:31 – “ныне князь мира сего будет изгнан вон”, что можно понимать как пророчество о будущем. Что послужило мотивом отпадения? Недооценка человека архангелом сама по себе еще не могла быть таким мотивом, но здесь, видимо, проявилась иная греховная страсть, нередко свойственная людям высокого интеллекта, наделенным большими духовными дарами: она создает особую атмосферу и в кругах нынешней творческой интеллигенции. Эта страсть – зависть, в данном случае вызванная первым крупным успехом Иисуса: проповедь учеников встретила отклик в сердцах людей!

Как мы уже отмечали, ангелы не могут из собственной природы порождать такие мотивы. Но, вникая в психологию людей, занимавших высокое положение в обществе, САТАН давно уже мог заразиться этим чувством. Оно не проявлялось в нем лишь ввиду уверенного сознания собственного превосходства – но когда появился несомненно более сильный соперник, греховная страсть зависти овладела архангелом. Как далеко заведет его эта страсть? Заметим, что речь идет о соперничестве не более и не менее как в деле спасения человеческого рода от власти преисподней, которое САТАН понимает прежде всего как “спасение” от физической материи. Он пытается присвоить себе имя Ахура-Мазды в зороастрийской Авесте и Брахмана в Ведах: его влияние в этих религиях очень велико; анонимно он присутствует также в буддизме. Он является вдохновителем почти всех старых и новых христианских ересей; иудейство и ислам также испытывают мощное вторжение его духа. Но его собственной религией является манихейство. В середине III в. н. э. на развалинах древнего Вавилона некий ангел (несомненно, это был Сатан) явился человеку по имени Мани и научил его создать новую, универсальную и по тем временам всеобъемлющую дуалистическую религию, в которой дух резко противопоставлялся материи, как злому и греховному началу. Мощная проповедь манихейства едва не привела к вытеснению христианства с арены мировой истории. Потерпев поражение от Церкви, манихейство беспрестанно возрождается в новых формах, пытаясь изнутри овладеть всеми религиями мира, начиная с самого христианства. К наиболее ярким проявлениям манихейского духа в постхристианском мире можно отнести антропософию Рудольфа Штейнера и учение “Розы Мира” Даниила Андреева. Влияние манихейских традиций возрастает внутри фундаменталистских течений православия, протестантизма и католицизма. Основы манихейсткого мировосприятия сохранены во всем спектре синкретических религий “Нью-Эйдж”, а также во многих течениях безрелигиозной светской культуры. Пока что САТАН все еще надеется одержать верх над Иисусом в борьбе за умы и сердца людей – и надо сказать, что сегодняшняя действительность дает ему основания для такой надежды. Но если его надежда рухнет?...

Можно провести определенную параллель между последовательными этапами падения РАХАВА и САТАНА, с тем различием, что существенно отличаются сферы товарного мира, в которых действует каждый из них. РАХАВ когда-то по своей воле отказался от питания Божественными Энергиями, как бы “ниспал” на землю из нетварного божественного мира, куда имеют постоянный доступ ангелы, где они в каком-то смысле живут. Здесь, на земле, он перешел на “автономный режим” существования, за счет потребления энергии животных. Так же и САТАН “ниспал с неба” (Лк. 10:18). Куда же он “ниспал”?

На это отвечает апостол Павел, когда говорит о “воле князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления” (Еф. 2:2). Здесь “князь”, очевидно, САТАН. Но что такое этот “воздух”? В общих чертах можно сказать, что это какие-то верхние слои тварного психического пространства, более утонченные, чем слои животных эманаций. САТАН не мог перейти на “автономный режим” раньше, поскольку эти верхние слои до начала достаточно широкой духовной деятельности адамитского человечества были практически пустыми, и “питаться” там было нечем. Настоящий “взрыв” духовной активности произошел одновременно в разных частях планеты, независимо у разных народов в VI-V в.в. до н. э.: Карл Ясперс назвал этот период “осевым временем”. Ко времени рождения ИИСУСА эманации высоких чувств и мистических переживаний стали достаточно интенсивными, чтобы составить “питание” для той ангельской иерархии, которую возглавляет САТАН. Он, в отличие от РАХАВА, был предназначен для помощи Творцу в развитии и воспитании высших духовных начал в творении, поэтому он смог вступить в эволюционный процесс значительно позже, чем РАХАВ, - лишь тогда, когда на земле появилось адамитское человечество. В силу специфики своего служения САТАН мог воздействовать только на высшую энергию человека, в значительной мере “сроднился” с этими энергиями и, в конце концов научился “питаться” ими. Но в этом ему необходимо какое-то согласие или содействие самого человека. Существуют особые виды мистической практики, как бы специально созданные для этой цели. Так, в практике ИОГИ первичная жизненная (животная) энергия КУНДАЛИНИ, сконцентрированная у основания позвоночника, перерабатывается, “сублимируется” (от лат. Sublimatio: возгонка) в более в тонкие формы, постепенно поднимаясь вверх вдоль позвоночного столба. Через макушку головы (чакра САХАСРАРА - санскр.) тонкая энергия идет в “космос”. В мистическом экстазе “слияния с Абсолютом” ИОГ отдает свою энергию “мировому духу”, в роли которого выступает, конечно, САТАН.

В этом “воздушном” пространстве высших человеческих эманаций, символом и аналогом которых служит атмосфера планеты, и поселился САТАН после неудачной попытки подчинить себе ИИСУСА в деле спасения человека от власти преисподней. Сделаем небольшое отступление с тем, чтобы попытаться найти в тексте Библии дополнительное основание для подразделения психического пространства на две большие сферы: верхнюю и нижнюю. После того, как Бог сотворил НЕБО И ЗЕМЛЮ, евр. ХАШАМАИМ ВЕТ ХААРЕЦ, абх. АЖЪЮАНИ АДГЬЫЛИ, книга Бытия продолжает (1:2):

ЗЕМЛЯ ЖЕ БЫЛА БЕЗВИДНА И ПУСТА И ТЬМА НАД БЕЗДНОЮ И ДУХ БОЖИЙ НОСИЛСЯ НАД ВОДОЙ.

ВЕ ХААРЕЦ ХАИТА ТОГУ ВЕ ВОГУ ВЕ ХШАШ ЭЛЬ ПНИ ТЕГОМ ВЕ РУАХ ЭЛОХИМ МЕРАХАФАТ ЭЛЬ ПНИ ХАМАИМ.

АДГЬЫЛГЬЫ *ШРА АМАМЫЗТ ИАГЬ)АЦ-ЪЫН АПЫЛЩА) ЕИКУА?ЪА ?А-ЗМАМ АЁМЫЖЬ ИАХА*АН АНЦЪА ИДОУЩА АЁДУ ИАХАГЬЕЖЬУАН (абх. пер. И. Хварцкия).

Здесь наше внимание привлекает понятие МАИМ : вода, где ИМ - суффикс множественного числа, так что МАИМ: воды, а корень, означающий собственно воды: МА, ср. и-е. МАР, mar : море, а также шумер. ТИ-АМА-Т: начальный хаос. Евр. ШЕМ имеет множество значений, но можно рассмотреть и такое сочетание: ША-МАИМ; если понимать Ш как префикс принадлежности, то небеса ШАМАИМ: те, чьи воды; если же Ш связать с ШАМАШ: солнце, то ШАМАИМ: солнечные воды. Связь неба с водой подтверждается дальше: “И отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью” (Быт.1:7). Твердь, РАКИЯ: небосвод - понимаемый как своего рода крыша, покрывало; ср. “простирающий небо как кожу” (Пс. 103:2); “Он распростер небеса как тонкую ткань, и раскинул их как шатер для жилья” (Ис. 40:22); Пс.148:4 говорит о “водах, которые превыше небес”; Быт. 7:11 в описании потопа: “окна небесные растворились”.

Вода, в соответствии с древней мифологией, символ первичной жизненной силы (в нашей терминологии - психической материи), которая разлита вокруг и превращает мертвое в живое. Книга Бытия, таким образом, дает различие двух видов психической материи, силы или энергии: вода, которая внизу и вода, которая вверху - верхняя вода может ассоциироваться также с воздухом, в котором образуется туман, облака и живительный дождь. Нижняя вода: животная, витальная психическая материя; верхняя вода: психическая материя, из которой “сделаны” ангелы, а в человеке - мысли, чувства, духовные переживания. Символом нижней воды в процессе ее превращения в верхнюю может служить пар, евр. ЭЙД da, греч. АТМОС, atmoV , отсюда “атмосфера”, то есть область водяного пара.

В абхазском нижняя вода символизируется понятием ?АМ-?АМ: глубокий чистый родник; об адамитском происхождении этого понятия свидетельствует такое же название священного источника в Мекке ЗАМ-ЗАМ; такой же смысл имеет абх. АЁМЫЖЬ: глубокая вода. Абх. АМ входит в слова АМШЫН: море; АМШ: день; АМАША: ограда для могилы (очень древнее); АМГУА: живот; АМЦА: огонь; АМЫЖЬЁЫ: соленая вода, просачивающаяся из глубины земли (адыг. АБЫРМЫЖЬУЭ); АМШЬ)БЗИА: положительная сила; АМШЪ: медведь; с проявлением жизненной силы связано абх. АМЧ: сила, причем ЧРА: вздуться, распухнуть. Силой АМ управляют светила АМЗА: луна и АМРА: солнце. То, что речь идет об управлении именно “водой” следует из евр. МАМШАЛАТ: управление, власть - это слово употреблено в Быт. 1:16: “светило большее для управления (ЛЕМАМШАЛАТ) днем и светило меньшее для управления ночью”. Евр. ШАЛ также означает: управлять, но здесь употреблено именно МШАЛ; ср. абх. МШЫ: тот без которого погибнут те, которые с ним, то есть руководитель, вождь; речь, видимо, опять идет о владении силой АМ или МА. МА входит в название одного из древнейших абхазских племен МСЫМАН (греч. мисимияне), жившего в районе Кодорского ущелья; оно входит также в евр. АДАМА?: 1) человек, 2) земля.

Поскольку жизненная сила МА есть главное достояние человека, то с ней связано понятие абх. АМАЗААРА: иметь и АМАМЗААРА: не иметь. Может быть, здесь надо искать происхождение абх. вопроса МА: да или нет? Так, АУМА: то ли это?; ДЦОМА: идет ли он?; ИФОМА: ест ли он? Ср. слав. ИМЕТЬ, МАЛО, МОЙ, МЫ, МАТЬ. Возможно, санскритское ОМ , АУ-МА: призывание жизненной силы, “явись (абх. АУ) сила (МА)”.

О том, что нижней водой владеет змий, напоминает абх. АМА): змея, дракон из нартского эпоса, завладевший глубоким источником и не дающий людям эту воду. Понятие “верхней МА” в абхазском, возможно, содержится в АМААЛЫ:Ь ангел, а также АМАЦЪЫС: молния. Для обозначения воды в абхазском употребляется два слова А*С и АЁЫ: в основном они соответствуют понятиям верхней и нижней воды. Однако в обоих случаях это не просто вода МА, но вода (энергия), структурированная деятельностью живых существ, абх. АЩАРА: сотканная. Так с АЁЫ можно связать понятие АБЗА: живой, т.е. речь идет о животной энергии, в отличие, скажем, от растительной.

Вода АПС в абхазском прямо стала означать душу: А*СЫ (ср. греч. ПСИХЭ, yuch: душа), в связи с этим А*СЫ*: дыхание; А*С)ЩЪА: облако, туман, ЩЪА: сгущение; АЩАУА: воздух, но также АЩАИР: воздух (ср. греч. АЭР, aer: воздух; евр. РУАХ: дыхание, дух). Таким образом, А*С это верхняя МА, сотканная человеком – именно этой энергией управляют и питаются ангелы из иерархии САТАНА. В абхазском есть слова, объединяющие обе “воды”; так, АЁ*СЫ ИХЬЫКУКУА: НАМОКШИЙ.

Вернемся к теме архангела, который владеет “верхней водой” или “воздухом”. САТАН низринулся в самом начале проповеди ИИСУСА; что же он делал до окончания евангельских событий?

Решающую помощь в понимании этого вопроса оказывает образ ИУДЫ ИСКАРИОТА, сначала апостола, а потом предателя, о котором прямо сказано, что в решающий момент “вошел в него сатана” (Ин. 13:27). Очевидно, что и до этого САТАН имел постоянное влияние на мысли и чувства Иуды. Что же это за чувства? Образ ИУДЫ имеет многочисленные и противоречивые толкования: одни считают его просто низменным и жадным человеком, другие, напротив, превозносят его поступок едва ли не выше подвига Самого ИИСУСА (напр. некоторые антропософы). Мысль подобных “апологетов” сводится к тому, что ИУДА, оказав помощь Учителю в Его служении, отправив Его на предназначенную смерть, принял на себя “крест” самый тяжелый – проклятие современников и потомков. Якобы никем не понятый в своей тайной любви и мудрости, ИУДА эмоционально оценивается почти вровень с ИИСУСОМ, если не выше Его. Даже самоубийство ИУДЫ ставится ему в заслугу как желание “разделить” судьбу Учителя: незаметно и скромно, в гордом одиночестве. Вся эта отвратительная, изощренная моральная казуистика в высшей степени характеризует самого САТА?НА в его отношениях с ИИСУСОМ. И также как МИХАИЛ неутомимо воинствует против САТАНА в мире ангельском, так апостол ИОАНН беспощадно обличает Иуду в мире человеческом.

В действительности САТАН и вслед за ним ИУДА пытаются спровоцировать ИИСУСА на демонстрацию силы в момент предельного унижения. Крики из толпы: “Если Ты Сын Божий, сойди с креста” (Мф. 27:40) – это не только издевательская насмешка. Готовность ИИСУСА согласиться на арест они оба должны были рассматривать как попытку вынудить вмешаться в события Самого Отца Небесного, к чему с самого начала призывал ИИСУСА САТАН: “Если Ты Сын Божий, бросься отсюда вниз; ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе сохранить Тебя” (Лк. 4:9-10). САТАН как бы стремится побудить ИИСУСА повторить то же действие, которое совершил он сам: “броситься вниз”; не случайно и о самоубийстве ИУДЫ употреблено выражение “низринулся”, ПРЭНЭС ГЕНОМЕНОС, prhnhV genomenoV (Деян. 1:18).

Зачем было нужно ИУДЕ его предательство? Зачем САТАН побудил его к этому? Ведь ИИСУС все равно шел навстречу предназначенному часу и без этой “помощи”. Это им было нужно только для того, чтобы взять в свои руки инициативу (до этого всецело принадлежавшую ИИСУСУ), для того чтобы укрепить свою претензию на руководство поступками ИИСУСА. Но платой за эту претензию было предательство. Если ИУДА предал ИИСУСА первосвященникам, а через них – римлянам, то САТАН предал Его РАХАВУ. Поэтому ИИСУС и говорит Пилату: “Более вины на том, кто предал Меня тебе” (Ин. 19:11) – ибо именно Пилат, поступивший против совести, нарушивший римский закон, стал непосредственным орудием извечного убийцы – РАХАВА. Как когда-то САТАН предал РАХАВУ первого АДАМА и тем обрек его смерти (см. след. главу), так теперь он обрек на смерть Сына АДАМА, Сына Человеческого – ИИСУСА.

После того как ИИСУС “не оправдал” ожиданий ИУДЫ и позволил осудить Себя на смерть, ИУДА “низринулся”, удавился. Но САТАН уже низринулся раньше. Что же изменилось для него после смерти и воскресения ИИСУСА? Изменилось многое. Прежде всего изменилась посмертная судьба того неразрушимого ядра личности, которое стало сущностью адамитского человека. Согласно общецерковному учению, до того, как ИИСУС искупил нас от последствий греха АДАМА, все души умерших оказывались в плену у преисподней. Та власть, которую получил РАХАВ в результате первородного греха, не могла быть преодолена усилиями дохристианских праведников. Конечно, степень посмертной “плененности” сильно различалась в зависимости от духовного качества прожитой жизни, но полностью избежать тяжкой посмертной судьбы не мог никто. Поэтому все дохристианские свидетельства говорят о посмертном существовании только в негативных тонах, как о “царстве теней”, о мрачном подземелье, о стране печали. Само евр. слово “преисподняя”, ШЕОЛ происходит от глагола ШААЛ: требовать, т. е. шеол – место, властно требующее, неумолимо зовущее к себе. Словами “ад преисподний” (Ис. 14:5) переведено выражение ШЕОЛ МИТТАХАТ: шеол внизу, а в “глубине преисподней” (Ис.14:15) – УМАК КАБАР: в глубине ямы (могилы).

В глубинах эллинистической духовности незадолго до рождения Иисуса зародилось течение ОРФИКОВ, orjukoi, по имени героя-певца ОРФЕЯ, который пытался вывести свою любимую жену Эвридику из подземного царства. Орфики с помощью аскетических упражнений и тайных обрядов ставили цель освободить душу от заточения в Аиде: путь к этому – еще при жизни освободить ее из “темницы” тела. Последнее выдает чисто ангелический характер орфизма: причина бед человека – не в грехе, а в самом факте телесности; если человек станет бестелесным как ангел, то сможет избежать обычной посмертной судьбы. Подобные убеждения как раз и внедряет в человеческое сознание САТАН.

Мы не знаем, удалось ли орфикам хотя бы в одном случае довести до конца свою программу: если бы и удалось, то “спасение” путем разрушения человеческой природы представляется малопривлекательной перспективой. Но мы твердо знаем из церковного предания, что именно ИИСУС впервые проломил “врата ада” и выпустил пленных на свободу – во всяком случае тех, кто не был связан с преисподней нерасторжимыми узами. Старинная икона изображает, как Иисус выводит из преисподней души праведников, в первую очередь , прародителей Адама и Евы. Преисподняя оказалась не в силах пленить человеческую душу Иисуса, свободную от эдемского греха – более того, с этих пор власть преисподней простирается только на посмертную судьбу действительно злых, глубоко порочных людей, связавших все свои мысли и чувства с миром РАХАВА. Те же, кто при жизни успели связать свою душу с Богом, пребывают после смерти, по словам церковной панихиды, “в месте злачном, в месте спокойном”; высшие из святых находятся у престола Вседержителя.

Но в мире есть огромное количество людей, которые, в целом исполняя “закон, написанный в сердцах” (Рим. 2:14-15), закон совести, не успели при жизни узнать истинного Бога. Их не может удержать преисподняя, но они не готовы и к пребыванию в лучах Божественной Славы. Таким образом, победа Иисуса привела к возникновению особого места пребывания для добрых, но еще не святых душ – именно на овладение ими претендует САТАН, ибо он сам олицетворяет собой “добро, не ради Христа делаемое” (выражение св. Серафима Саровского). Католическая церковь называет это промежуточное место пребывания душ “чистилищем”; в Православии учения о чистилище нет, но нет также и отрицания этого учения.

Конечно, и здесь положение душ не одинаково; их собственное развитие, изменение в том или ином направлении продолжается; огромное значение имеют молитвы живых об умерших; то, как живые вспоминают мертвых, как они к ним относятся, сильно влияет на их судьбу и возможности. Также и участие умерших в жизни на земле возможно лишь в той мере, в какой живые служат проводниками их воли и стремлений. Но главное и естественное стремление души – если она не целиком попала под ложное ангелическое влияние – снова вернуться к полноценной человеческой жизни, т. е. воскреснуть в человеческом единстве тела и души.

Неопределенность или ошибочность религиозных установок огромного числа умерших приводит к тому, что САТАН сейчас занимает доминирующее положение в этом “воздушном пространстве”, подобно тому как когда-то доминирующее положение на земле занимал РАХАВ. Множество человеческих душ – как живых, так и расставшихся с телом, введены САТАНОМ в заблуждение относительно истинного Бога Творца. Именно благодаря своему влиянию на людей творческих, духовных и в целом добрых, САТАН приобрел в христианскую эпоху очень большое могущество: это не столько его собственная сила, сколько сила тех людей, которые, в основном невольно, служат его целям.

Когда САТАН будет низвергнут МИХАИЛОМ на землю (Откр.12:9), тогда в его “воздушном царстве” произойдут глубокие потрясения. Человеческим душам, которые в нем пребывают, придется сделать выбор между ИИСУСОМ, которого САТАН предал и оклеветал, и РАХАВОМ, с которым САТАН, временно пребывая на земле, вступает в преступный союз. Этот выбор Откровение описывает как промежуточный, предварительный суд: “И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить” (Откр. 20:4). Так же как предстоящий в дальнейшем всеобщий Суд (Откр. 20:11-15) завершается всеобщим воскресением, так промежуточный суд заключается частичным или “первым” воскресением, в котором участвуют прежде всего “души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие”: “Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет. Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это – первое воскресение” (Откр. 20:4-5).

Апостол Иоанн, пророчески описывая возможные события как уже совершившиеся, обличает САТА?НА тем, что отождествляет его с РАХАВОМ: “Низвергнут был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною” (Откр. 12:9). Дракон, низвергнутый с неба Михаилом – это собственно сам САТАН; диавол, diaboloV , не имя, но нарицательный термин; греч. “разделяющий или клеветник”; ему соответствует евр. МАЛЕШИН: доносчик, ябеда. Самое существенное в обличении Иоанна – отождествление дракона с “древним змием”. Конкретно имеется в виду тот змий (НАХАШ), который соблазнил Еву в раю (Быт. 3:1-5), но за ним стоит “зверь, выходящий из бездны”. Союз дракона со зверем подтверждается словами: “и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть... И поклонились дракону, который дал власть зверю” (Откр. 13:2-3).

Таким образом, Откровение предостерегает о самом худшем: движимый нестерпимой завистью к Иисусу, потерпев поражение в духовной битве с Михаилом, САТАН пойдет на прямой и тесный союз с преисподним змием, со своим бывшим заклятым врагом, от которого он собирался спасать человечество и планету. И только тогда – не за ложную проповедь, но за преступные действия, он будет подвергнут Божественному наказанию: архангел Михаил заключит его в “бездну” (Откр.20:1-3), где раньше был РАХАВ, теперь брошенный в другое, неизмеримо худшее место: “озеро огненное”. Подобно РАХАВУ, САТАН на короткое время сможет вырваться из своего заточения: “Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их как песок морской. И вышли на широту земли, и окружили стан святых и город возлюбленный. И ниспал огонь с неба и пожрал их. А диавол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться во веки веков” (Откр.20:7-10).

Необходимо пояснить, что мы вовсе не берем на себя неблагодарную роль “адвоката диавола”. САТАН не вызывает у нас ни малейшего сочувствия или симпатии: напротив, мы видим в нем самую большую опасность и самого трудного противника. Простая черно-белая схема добра и зла, конечно, очень удобна для нравственного чувства, но в духовной битве нашего времени такое упрощенчество и недооценка врага может привести к тяжелейшим поражениям. САТАН выступает сегодня в роли носителя самого “бескомпромиссного добра”, в роли самого непримиримого “борца” с малейшими проявлениями эгоистического и животного начала. Людей возвышенного настроя этот дух легко может увлечь, а более простодушных – обмануть или запугать. Перенесение же имени САТАН на князя преисподней, монистическое представление о силе зла – приводит к ряду серьезных духовных ошибок. Во-первых, дух преисподней тем самым отчасти оправдывается: его преступления получают как бы идейное обоснование, а нравственная воля к непримиримой борьбе с ним – притупляется. Лишенный имени как бы получает имя (САТАН): напомним, что употребляемое нами РАХАВ – не имя, но своего рода “кличка”, условное обозначение.

Во-вторых, нетерпимость, справедливая лишь по отношению к деятельному злу и очевидному преступлению, переносится на идейного противника, что приводит к нарушению Богоустановленной справедливости; хуже всего, когда у самих борцов за истину разгораются преисподние страсти – ведь силы преисподней по-своему тоже ненавидят САТАНА и жестоко борются с ним.

Третье и главное: отрекаясь от своего имени, “уступая” его своему врагу, САТАН исчезает из духовного поля зрения, становится анонимным, как бы несуществующим, и легко может вводить в заблуждение, присваивая себе другие, более почетные имена и роли – чаще всего такие как: Абсолют, Единый, Солнце Вселенной, Космический Разум, Мировой Дух и т. п. Но, повторяем, даже его лживость (слав. “лукавый”: лживый) еще не дает нам права на окончательное его осуждение; это право принадлежит только Всевышнему Творцу мира.

Пока же мы должны со всей решимостью и настойчивостью отделять себя от ложных учений, двоящихся, лукавых мыслей и двусмысленных поступков, что мы и обещаем во время таинства Крещения: “Отрицаюсь Сатаны и всех злых дел его!” Оберегая себя от духовной опасности, мы имеем благословенную возможность постоянно обращаться к Небесному Отцу со словами молитвы, которой сразу после “ниспадения” САТАНА (Лк.10:18) научил нас Сам ИИСУС (Лк. 11:2-4) и которая заканчивается словами: “не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого”.

Укрепляя нравственные основы адамитской цивилизации, Церковь всегда оберегала своих чад от излишнего углубления в тайны зла. Образ врага был необходим для ориентировки в мировых событиях и духовной мобилизации. Но, во избежание разрушительного воздействия на неокрепшую психику и незрелое сознание большинства верующих, этот образ не должен был выходить за рамки общебиблейских и общехристианских представлений о мире. Зло – это всё как у нас, но как бы перевёрнутое, в самом сложном случае – как отражённое в кривом зеркале. Считается, что враг в принципе видит мир так же, как и мы, но только оценивает всё с обратным знаком. Антихрист – это “обезьяна Христа”, неудачная пародия на Иисуса. Так его изображает, например, Владимир Соловьёв в своей знаменитой “Повести об Антихристе”, в русле которой движется весь бурный поток современной апокрифической литературы (во всяком случае, в России).

Но, как говорил Серафим Роуз, “сейчас уже позднее, чем кажется”, времена щадящей педагогики заканчиваются, наступает “момент истины”, т.е. встреча с реальностью. И мы с тревогой начинаем понимать, что наша мифология зла этой реальности не вполне соответствует. Мы теряем ориентировку, создаём иллюзорные образы врага, тогда как действительный, смертельно опасный враг оказывается вне поля нашего внимания. Не то что мы его вовсе не видим, но мы раздуваем второстепенное и не придаём значения главному.

Только так можно объяснить “феномен Мулдашева”: массовый сочувственный интерес к его “открытиям”, которые с библейских позиций можно рассматривать как откровения мирового зла.

Мулдашев учит, что древние цивилизации на Земле обладали более высокой духовностью, чем наше человечество, но не смогли устоять перед лицом периодических планетарных катастроф. Вожди этих цивилизаций обладали такой силой, что смогли законсервировать свои физические тела. Их могучий дух сохраняет связь со своим телом и может оживить их, когда наступит подходящий момент. “Обычное” переселение духов из тела в тело Мулдашев считает уделом более слабых индивидов, которых, конечно, подавляющее большинство.

Для описания этих законсервированных, скрытых сообществ он использует термины, заимствованные в буддизме (Шамбала) и в индоарийской мифологии (Асгард – Агарти). “Шамбала и Агарти – это система параллельной подземной (подводной) жизни на земле людей разных цивилизаций (лемурийцев, атлантов и представителей нашей цивилизации), основанной на иных принципах взаимоотношений физического и тонкого миров, прежде всего на способности дематериализоваться и материализоваться. В Шамбале и Агарти жизнь и смерть соединены воедино… Шамбала и Агарти были образованы в связи с реальной катастрофой на земле в период цивилизации лемурийцев, а в дальнейшем они стали выполнять роль страхующего звена в жизни на земле” (Э. Мулдашев, 342).

Почему Мулдашев так уверен, что “законсервировались” только лучшие из лемурийцев, свободные от принципа индивидуализма? И, вообще, был ли среди них хоть один такой? Мулдашеву как человеку оптимистичному и доброжелательному, просто хочется так верить. Но почему мы обязаны соглашаться с ним? Вот как он аргументирует свою веру: “Наиболее развитые из лемурийцев понимали, что Бог не допустит долгого разрушающего воздействия негативной психической энергии, которая стирает базу данных о жизни на земле в торсионных полях Того Света. Они понимали, что тонкий и физический миры произошли из единого начала – Абсолюта, что тонкий мир прогрессировал раньше физического и поэтому может оказать большое влияние на Абсолют, результатом чего будет изменение положения космических объектов (планет, астероидов и проч.) с последующей глобальной катастрофой на земле… Космическая катастрофа не замедлила произойти, в результате чего цивилизация лемурийцев на поверхности земли погибла… И только Шамбала и Агарта остались как манифестация великой лемурийской цивилизации и до сих пор продолжают пополнять знаниями Тот Свет” (Там же, 360).

Хорош, однако, Абсолют, на который можно “оказать влияние”! Что же касается консервации тел, то мы можем высказать следующую догадку. Один из наших великих еретиков - Ориген учил, что бессмертные духи поселяются в тела в качестве наказания за грех своеволия, и так получается человек. Эта идея неприменима к человеку, но может быть справедлива по отношению к лемурийцам? Сокрушив посредством катастрофы нечестивую цивилизацию Рахава, Господь привязал его и главных из его духов к их физическим телам, которые они столь возлюбили. “Серебряная нить”, которая связывает душу с телом, стала своего рода “цепью”, которую согрешившие духи не могут или не имеют права порвать. Таким образом, они оказались “приговорены” к особой форме жизни, которая в настоящее время возможна только под землёй или под водой. Но напрасно думает Мулдашев, что там они обрели для себя “безопасное место”. Ибо так говорит Господь: “Хотя бы они зарылись в преисподнюю, и оттуда рука Моя возьмёт их; хотя бы взошли на небо, и оттуда свергну их” (Амос 9,2).

Но Мулдашев настоящего, единого и единственного Бога не знает и поэтому боится подземных жителей сам и внушает этот страх своим читателям. “Возможно ли нападение техногенных лемурийцев Шамбалы на нашу цивилизацию? По большому счёту исключить этого нельзя, так как по законам природы, сильнейший побеждает слабого… Наши достижения, основанные на знаниях физического мира, не смогут устоять перед достижениями лемурийцев, основанными на познании законов тонкого мира. Энергия тонкого мира сильнее. Разрушив нашу цивилизацию, лемурийцы даже не понесут потерь. Они намного сильнее нас”. (Там же, 348).

Итак, мы бессильны, а Бога нет… Что же остаётся человеку? Очевидно, лишь то, что делают в безвыходном положении животные – принимают позу детёныша, в расчёте на родительский инстинкт грозного противника. Именно это нам и предлагается, и в этом – главный смысл откровений Мулдашева: “Наша цивилизация – дитя Шамбалы и Агарти. А кто будет воевать со своим ребёнком? Никто”. (Там же, 349). Мулдашев уговаривает нас подчиниться могучим “лемурам”, которые готовятся выйти со дна моря и из своих пещер. Больше всего он опасается, что кто-то окажет сопротивление, рассердит их и навлечёт гибель на нас всех. Поэтому он с маниакальной настойчивостью повторяет, что Бог никогда не проявляет силу”, что самый большой грех – это власть, что самое страшное преступление – это война.

Мы давно предупреждены обо всем этом, но, похоже, только теперь эти предостережения приобретают настоящую актуальность. “И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя… на головах его имена богохульные… и дал ему дракон силу свою… и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? И кто может сразиться с ним?” (Откр. 13.1…4).

Но разве Мулдашев, опережая события, не говорит уже теперь именно это? Его “откровения” в большей мере посвящены другому персонажу: “И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел рога подобные агнчим и говорил как дракон… Он заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю… он обольщает живущих на земле” (Откр. 13.11…14).

“Агнец” - это Иисус Христос, второй зверь “имеет рога, подобные агнчим” - значит в чём-то, например, в показной кротости и “непротивлении злу” пытается подражать евангельскому образу. “Говорил, как дракон”… Дракон – это Сатана, а что говорит Сатана, мы уже рассмотрели; у Мулдашева он, как обычно, выступает под именем Космического Разума или Абсолюта. Мулдашев своим учением демонстрирует как дракон готовится передать власть зверю. Что ждёт за это дракона, мы тоже давно знаем: “Ад преисподний пришёл в движение ради тебя, чтобы встретить тебя при входе твоём; пробудил для тебя Рефаимов, всех вождей земли… В преисподнюю низвержена гордыня твоя со всем шумом твоим… Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю попиравший народы. А говорил в сердце своём: “взойду на небо, выше звёзд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера, буду подобен Всевышнему”. Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней” (Ис. 14.9…15).

Пророческий дух выражает себя не только в сути, но и в деталях. “Сяду на горе в сонме богов, на краю севера…” Так, устами одного ламы (религии Бонпо) Мулдашев сообщает: “По нашей религии считается, что Северный полюс является пристанищем богов” (184). И тут же автор цитирует Е. Блаватскую, труды которой, по существу, стали его “Священным Писанием”: “Там [в Арьяне – Ваэджа, где строится “Вара”] звёзды, луна и солнце подымаются и заходят лишь однажды [в году] и год кажется как один день [и ночь]. Это явный намёк на “страну Богов” или на ныне Полярные области” (185).

Остаётся выяснить важный вопрос: как относится Мулдашев к тем священным именам и лицам, с которыми связывают свои надежды народы земли, потомки Адама. А вот как: он либо присваивает их себе, связывая их с подземными силами, либо причисляет их к силам зла: а именно, тех, кто окажет сопротивление “Шамбале”.

“В литературе много написано о так называемом “хозяине Шамбалы”. Почти все религии предрекают появление на земле “хозяина Шамбалы”. В исламских источниках его называют Имамом Махди, в Библии говорится о возвращении Христа, буддисты ожидают прихода Будды Матрейи” (Мулдашев, 342).

Здесь необходимо уточнить, что в упомянутых традициях возможны совсем другие отождествления “хозяина Шамбалы”, о котором, кстати, тот же лама говорит как об очень древнем человеке, который “был как бог” (180). Мы уже показали, как образец, нарисованный Мулдашевым, сближается с библейским представлением о “звере”. Аналогичные представления с важными деталями содержатся и в Коране (18:83 – 102; 21:96). Йаджудж и Маджудж – враждебные людям существа огромного роста и с большими ушами, живущие на крайнем востоке, роющие подкоп под железную стену, которая по воле Аллаха преграждает им путь. Перед концом света они вырвутся из своего заточения, покорят всю землю, убьют множество людей, выпьют воду всех больших рек и озёр и затем станут стрелять по небесам. Аллах уничтожит их, послав с неба червей, которые закупорят им носы, рты и уши.

Что касается Будды, то благородного принца Гаутаму Мулдашев уже заменил на очередного лемура или атланта, вышедшего из пещеры или со дна озера (212). Так и представления буддистской традиции о Майтрейе могут оказаться совсем не соответствующими измышлениям Мулдашева, и опять придётся “заменять” его на какого-нибудь “расконсервированного” лемура. Безусловно, среди них найдётся достаточно персонажей, готовых выступить под именами Махди, Майтреи, Саошианта и даже Иисуса Христа.

Но ведь в реальности они рано или поздно встретятся с настоящим Иисусом и, прежде всего, как мы полагаем, с Его верным вассалом великим князем Михаилом. И что тогда? Мулдашев кратко намечает ответ на этот вопрос: если поддельный Христос будет лемуром, то настоящего Христа придётся объявить Антихристом.

“Предполагается, что “хозяин Шамбалы” будет огромного роста, а приход его будет связан с появлением на земле Антихриста, который родится в Европе и будет называть себя богом. “Хозяин Шамбалы” будет пропагандировать всеобщую Любовь и будет противостоять Антихристу” (342).

Слова “родится в Европе” содержат указание на Михаила; но Михаил никогда не назовёт себя богом; именовать себя Богом может только Иисус – такое право за ним признаёт Халкидонский догмат: сердцевина церковного учения. Но указаний на то, что Сам Иисус покажется в восстановленном Храме, в Писании мы не видим. По-видимому, “Антихристом” проповедники “лемурского зверя” назовут всё-таки князя Михаила: ведь представления об истинном Боге у них нет и всякое указание на высокое происхождение Михаила они могут истолковать как “обожествление”. Кроме того, под “всеобщей Любовью” Мулдашев понимает отказ от борьбы со Зверем, а Михаил, согласно Писанию, как раз будет воевать с ним: “И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего” (Дан. 12.1). Одновременно (или перед этим) архангел Михаил воюет против дракона: “И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе” (Откр. 12.7-8).

Но в последней битве побеждает всё-таки Сам Иисус. Только Он в силах сокрушить техногенное могущество преисподней цивилизации, уничтожить всё скопище летающих тарелок, которое было понастроено (или синтезировано) со времён гибели Атлантиды (или Лемурии). “И увидел я зверя и царей земных и воинства их, собранные, чтобы сразиться с Сидящим на коне и воинством Его” (Откр. 19.19).

Труднее всего в наше время поверить в то, что библейские образы, которые христианское сознание за многие века привыкло понимать в чисто духовном или символическом смысле, могут реализоваться в конкретной, осязаемой форме в близкой исторической реальности.

Если события, предсказанные во всей совокупности пророчеств Библии, приближаются, то мы невольно задаём вопрос: зачем, для какой цели наш Творец попускает столь грозные и тяжкие испытания для человеческого рода. Конечно, не для того, чтобы мы возненавидели мир и поспешили убежать на небо; не для того, чтобы мы прониклись отвращением к несовершенной, точнее, не завершённой человеческой природе и возмечтали превратиться во что-то ангелоподобное, стать существом “тонкого мира”. Всего этого добиваются именно наши враги, не желающие спасения человека, т.е. осуществления божественного замысла о нём.

Конечно, в божественных планах для нас всегда многое будет оставаться непонятным. Нам важно осознать прежде всего то, что является самым важным для нас здесь и сейчас. Апокалиптические события ставят человека перед вызовом нечеловеческих начал: с одной стороны, неуправляемые стихийные силы природы, с другой – устрашения и соблазны, исходящие от существ глубоко чуждых нашей человеческой сущности.

Перед лицом того духовного ужаса, который нам предстоит пережить (слабым намеком на это был гитлеровский Рейх), мы, наконец, осознаём нашу общность. Многие непримиримые противоречия покажутся нам всего лишь домашними ссорами в единой семье Адама.

Глава II. Сотворение человека.

Продолжение ... >>> (Раздел - на стадии разработки)

Содержание